Рецензия на фильм «Фантом»

В еженедельной рубрике "Мимо кассы" мы рассказываем о фильмах, которые не появятся в российском кинопрокате, но все-таки могут заслуживать вашего внимания.

Бывалому подводнику и опальному офицеру (Эд Харрис), попадающему под сокращение в рамках чистки руководящего состава советского ВМФ, командование поручает еще одну миссию – подготовить списанную с баланса армии дизельную субмарину для перепродажи китайцам. Помимо верной команды на ее борту оказываются два инженера, имеющих подозрительно широкий круг полномочий и чувствующих себя там как дома. Противостоять их самовольству в полной мере мешает некая тайна, которую хранит капитан и с помощью которой гости с замашками сотрудников госбезопасности пытаются им манипулировать.

Эпоха холодной войны давным-давно канула в Лету, но загадки прошлого не перестают бередить воображение писателей и кинематографистов. Вот и «Фантом» его авторы заявляют как ленту, «вдохновленную» событиями вокруг исчезновения русской подлодки в 1968 году, все данные по которому до сих пор засекречены. Это самое вдохновение, видимо, так искренне увлекло режиссера и его команду, что у них получился фильм, по градусу брутальности и общему накалу страстей едва ли уступающий тому же «К-19» Кэтрин Бигелоу.

Да, он не столь подробен и обстоятелен с точки зрения живописания моряцкого быта, как «Подводная лодка» Вольфганга Петерсена. А задействованная в постановке пиротехника, компьютерная графика и общие технические параметры вряд ли позволят поставить «Фантом» в один ряд с «U-571», отдельные фрагменты которой и поныне сотрясают стены демонстрационных залов. Однако как раз здоровый аскетизм ленты, ее поджарость, упругость и немногословность и делают ее вполне конкурентоспособным продуктом на рынке задремавшего в последние годы военного кино. Тем более что Робинсону почти удалось избежать лубочной интерпретации советской реальности, обойдясь без коверканья родного нам языка, песнопений под балалайку и блинно-пельменных застолий. Что, однако, не означает, что чисто ради того, чтобы заострить внимание на герое Эда Харриса, он не смог позволить настырному политруку выразить свое «фи» в адрес любителя буржуазного рома, а не водки – как напитка, одобренного партией и правительством.