Рецензия на фильм «Зимний путь»

Флегматичный студент консерватории Эрик (Франдетти) готовится к вокальному конкурсу. Правда, прописанный ему режим – «сон, прогулки, Шуберт» – Эрик заменяет на водку, пьяные скитания, гей-вечеринки. Леха (Ткачук) – быдловатый маргинал, приехал в Москву из маленького города, где работать можно только на двух заводах, правда, от одного будет рак легких, от другого – рак кожи. Случайная встреча героев приводит к необратимым последствиям.

Стартовав в Выборге, «Зимний путь» триумфально колесит по различным фестивалям, собирая призы, всевозможные признания кинематографистов и восторженные зрительские эмоции. Разумеется, без тривиальных прочтений фильма в ключе гей-мелодрамы тоже не обошлось: на руку ненавистникам сыграл и небольшой скандал с отказом в выдаче прокатного удостоверения за «пропаганду гомосексуализма». Но решение изменили. Удостоверение выдали. Вроде бы про эту историю забыли, и правильно сделали. Кино совсем не об этом.

Ученики Петра Фоменко Сергей Тарамаев и Любовь Львова предлагают нам слоеный пирог из смыслов, тем и символов, благодаря чему «Зимний путь» вполне может стать той самой золотой серединой между авторским и зрительским кино. Завязать диалог с широкой аудиторией пытались многие: Андрей Звягинцев в «Елене», Дуня Смирнова в «Ко-ко-ко». В первом случае это было чрезмерно красиво, но зритель, похоже, так и не понял, что ему хотят сказать сидящей полфильма на кровати Еленой, а во втором – чрезмерно сказочно. «Зимний путь» же прокладывает эмоциональную тропинку в первую очередь благодаря живым и динамичным диалогам, в искренности и подлинности которых нет повода усомниться. Низкое здесь прекрасно уживается с высоким, а вокальные партии Шуберта органично сосуществуют с фразой «Бл*, а нах*я?».

Евгений Ткачук, успевший сняться, кажется, во всех русских фильмах сезона, играет так, что мурашки бегут по спине: он порождает сгусток какой-то нескончаемой, хаотичной, первобытной энергии, который может сравниться разве что с работой Алексея Петренко из «Агонии». В одном из своих интервью Тарамаев и Львова сказали, что «Зимний путь» – это история «про тотальную невозможность». И тут, пожалуй, добавить нечего.