Бить или не бить? Вот в чем вопрос...

Дубликат всегда хуже оригинала. Копия неизменно бледнее первоисточника. Отступлений от этого правила кино практически не знает, даже если за это заведомо безнадежное дело берутся гении. К примеру, фильм Копполы «Крестный отец» – высокая классика жанра, «Крестный отец-2» – уже отъявленная тоска, «Крестный отец-З» – просто форменная вампука.
Не могу отнести себя к безусловным поклонникам «культового» в молодежной среде фильма «Брат», отчетливо и, как мне кажется, расчетливо (хотя и мастерски) скроенного режиссером Алексеем Балабановым по расхожим американским жанровым лекалам. Что же касается продолжения похождений скорого на расправу Данилы Багрова, то оно и вовсе меня огорчило. Не тем только, что характер главного героя не претерпел в новом фильме существенных психологических подвижек и органичному Сергею Бодрову просто нечего играть, кроме того, что он уже сыграл пару лет назад. Не тем даже, что сценарий «Брата-2» в целом написан небрежнее, многое в нем держится на случайностях, счастливых совпадениях, облегчающих герою (и авторам фильма) жизнь. И, разумеется, не тем, что аккомпанирующая крутому действию музыка, создававшая в «Брате» особый «драйв», в новом фильме заведомо пожиже (там – философски нагруженный «Наутилус Помпилиус», здесь, извините, – Ирина Салтыкова, Земфира и еще десяток разномастных исполнителей и групп)…
Дело, повторяю, не только и не столько в профессиональной «усталости» авторов, вынужденных разрабатывать иссякающую, хотя все еще золотоносную «жилу». Дело вообще не в поэтике, а в этике. В том, во имя чего сделано продолжение этого забористого фильма. Как ни относись к «Брату», надо признать, что он в свое время наметил контуры нового для нашего экрана киногероя – этакого американского «Рэмбо», счастливо «скрещенного» с образом «благородного разбойника», имеющего в русской истории и культуре большую традицию (от Стеньки Разина до пушкинского Дубровского). Вернувшись из армии, наш герой, вчерашний десантник, стал и в мирной жизни наводить порядок железной рукой, в которой ни разу не дрогнули ни острый нож, ни тупое дуло пистолета. Этот характер, в котором наивное простодушие намертво срослось с нерассуждающей жестокостью и отчаянным, на свой лад понимаемым чувством справедливости, помнится, манил и страшил, восхищал и пугал, возмущал и предостерегал. «Смотрите, кто пришел», – словно говорили авторы фильма, отправляя в финале своего героя с обрезом под полой из Санкт-Петербурга, где он лихо расправился с местной «братвой», в лежащую в морозной дали первопрестольную. С экрана тогда, помню, отчетливо повеяло холодом и тревогой.
Из «Брата-2» тревога ушла напрочь, хотя наш лишенный всяких сдерживающих начал герой и его братец-киллер «наводят порядок» уже не только в российской столице, но даже в США (не зря Данила еще в первом фильме обещал сделать Америке «кирдык»). На смену былой тревоге пришли едва ли не умильность автор-ского взгляда на про-тиворечивых, мягко говоря, героев, отвязный юморок (порой, впрочем, забавный), модный нынче «стеб» (подчас, правда, изящный). Возникли целые «прикольные» аттракционы: чего стоят, например, эпизоды на телевидении с участием Якубовича, Пельша, Демидова, которые играют в фильме себя, любимых. Или сцена лихой перестрелки на улицах Москвы с применением пулемета времен гражданской войны, вынесенного лихими братьями из Исторического музея – тут зал просто стонет от восторга.
Впрочем, зрители «балдеют» всякий раз, когда Данила Багров делает «мясную окрошку» из своих противников – по ту ли, по эту ли сторону океана. Ради вполне идиотской цели – вернуть какому-то доселе неведомому ему хоккеисту украденные у того деньги – наш бравый десантник, не поморщившись, «мочит» нынче всех подряд: русских, американцев и украинцев, черных и белых, правых и виноватых, а то и вовсе случайно попавших в прорезь прицела… Да, наш не знающий рефлексий герой – не чета какому-нибудь Раскольникову, который, помнится, укокошил никчемную старушку, а потом корчился в страшных нравственных муках все пятьсот страниц напряженно-совестливого романа. Данила Багров о своих жертвах, разумеется, не скорбит, даже легких недомоганий совести не испытывает, спит глубоко и спокойно – равно, думается, как и авторы этого насквозь «крутого» фильма. А что, – они всего лишь делают «кассовое», «зрелищное», «смотрибельное» кино. А то, что это кино под одобрительный хохоток тинейджеровского зала вольно или невольно романтизирует насилие, возводит его в норму жизни, то, что Россия предстает в «Брате-2» страной жулья, убийц, проституток, кромешного уголовного беспредела, то, что к идущей на наших экранах зарубежной дребедени, напичканной стрельбой и кровью, добавится еще один, теперь уже сделанный талантливыми кинематографистами отечественный опус, – это дело и впрямь десятое. Главное – о счастье! – у нас появился еще один образчик «жанрового» кино, как о том упоенно напишут апологеты фильма…
Но жанр, извините, жанру рознь. Шекспир, если угодно, тоже писал «жанровые» пьесы: редко в какой из его пьес не совершаются кровавые убийства. Однако человечество все-таки вынесло из произведений классика вечно актуальный гамлетовский вопрос: «Быть или не быть?» А перед героями «Брата-2» стоит совсем другая дилемма: «Бить или не бить? Убить или не убить?». И они, не моргнув глазом, всегда выбирают первое. Вот ведь в чем вопрос…