Чжан Вень - член жюри XXIII ММКФ. Его фильм «Дьяволы на пороге» произвел фурор на прошлогоднем Каннском кинофестивале.

-- В прошлом году до нас дошел слух, что вас на семь лет отлучили от режиссерской работы в Китае. Это правда?
-- Я тоже это слышал, но никаких документальных подтверждений этому до сих пор не имею. Хотя после прошлогоднего каннского кинофестиваля вокруг меня стали сгущаться какие-то сложности. Это неприятно, здесь есть и своя положительная сторона - я понял, кто мне настоящие друзья, а кто фальшивые. Вообще, я чувствую себя подобно герою моего фильма…
-- Как мирный крестьянин, который попал в неразрешимое положение?
-- Именно так.
-- Подобная реакция властей была для вас неожиданностью? Ведь сценарий был утвержден:
-- Западному человеку это трудно объяснить, но вы, бывшие советские люди, должны понять, что произошло. Сценарий читают одни чиновники, а фильм смотрят другие. Они посмотрели и сказали: «О! Так не годится!». Кесьлевский в своем документальном фильме о семидесятых годах рассказывает про одного кинофункционера, который втихаря говорил ему: «Лично мне твой фильм очень нравится, но наверху у него есть серьезные враги…». Проблема в том, что ты никогда не знаешь, кто конкретно против твоего фильма и почему. Нет бумаги, в которой приказывалось бы взять такого-то за шиворот и сделать с ним то-то и то-то. Просто тебя окружает некая анонимная аура, которая ставит на тебе невидимую печать отверженности. Самое неприятное, что никто ничего не говорит, и ты теряешься в догадках:
-- Это напоминает Кафку:
-- Наверно, все подобные системы устроены одинаково. Честно говоря, я не очень хорошо разбираюсь в этой ситуации просто потому, что недостаточно долго в ней нахожусь. Я стал немного глубже ее понимать, когда пересмотрел свой собственный фильм. Когда я его снимал, то думал, что он очень далек от современной действительности, а теперь вижу, что он страшно к ней близок.
-- Как вы провели последний год?
-- Отдыхал, встречался с друзьями, говорил обо всем, кроме кино. Разговаривать о кино как-то не хотелось. Но все равно при этом мне казалось, что я живу в некотором фильме. Нет, не совсем так. Я не знаю, как выразить словами то, что я ощущал. Наверно, лучше всего будет снять об этом фильм. Сценария у меня пока нет, но я уже вижу, что должно быть выражено в этой картине.
-- Говорят, что первый взгляд - самый верный. Каковы ваши первые впечатления от России?
-- У меня такое чувство, что я здесь не чужой. Наверно, потому, что в детстве постоянно слышал от родителей: «Москва, СССР…». Я так взволнован, словно вернулся на какую-то призрачную родину. И в голове крутится шальная мысль: «Может быть, когда-нибудь я сюда приеду, чтобы снять кино на русский сюжет…»
-- А с русским кино вы знакомы?
-- Вы будете смеяться, но единственные советские фильмы, которые я мог видеть в детстве и отрочестве, в эпоху «культурной революции» - были фильмы о Ленине. И они мне очень нравились. А еще мне нравились запрещенные в Китае советские песни, которые втихомолку пели мои отец с матерью и их друзья:
-- Насколько я знаю, у вас есть своя лениниана, то бишь маоиана:
-- Я думаю, что наша маоиана ближе к вашей сталиниане - во всяком случае, охотников ее смотреть находится очень немного…

Текст: Виктор Матизен