ГОД 1963

(Продолжение. Начало в №№ 9/45 – 40/80)
6 марта – непозволительная дерзость: на Старую площадь с Васильевской отправлено письмо с предложением пригласить в СССР аж самого Ингмара Бергмана да еще с ретроспективой его фильмов. Вот уж совсем распоясались…
7-8 марта – Свершилось! Состоялась очередная историческая встреча руководителей партии и правительства с творческой интеллигенцией.
В.Е.Баскаков вспоминает об этом так:
-- Мне вся эта история с «Заставой» представляется странной. Обычно Хрущев на такого рода встречах говорил импровизационно, темпераментно, вспоминал какие-то истории из своей жизни, часто отходил от подготовленного текста. Вот и на этот раз он похвалил Евтушенко за стихи «Хотят ли русские войны?», потом пожурил его же за его высказывания за рубежом. Высоко оценил «Один день Ивана Денисовича» Солженицына. А потом вдруг сделался серьезным, надел очки и прочитал по бумаге литературно отредактированный текст, посвященный фильму Хуциева.
Он заявил: «Дела в кино обстоят далеко не так благополучно, как представляют себе многие киноработники». А затем добавил: «Нам в предварительном порядке показали материалы к кинофильму с весьма обязывающим названием »Застава Ильича«. Надо прямо сказать, что в этих материалах есть волнующие места. Но они, по сути дела, служат прикрытием истинного смысла картины, который состоит в утверждении неприемлемых, чуждых для советских людей идей и норм общественной и личной жизни…»
Как видим, обвинение грозное.
Я не уверен, что он видел «Заставу Ильича». Хрущев вообще редко смотрел картины, кинематографом интересовался мало. По рассказам его «окруженцев», новинки литературы ему читал вслух Аджубей. Полагаю, что казус с «Заставой Ильича» – это отзвук какой-то политической игры «в верхах». Именно тогда на первые роли в идеологии выдвинулся Ильичев, несколько потеснив М.А.Суслова. Здесь было и «усиление» антирелигиозной пропаганды, и «упорядочение» журналов и газет, и многое другое. Так что «Застава Ильича» была звеном мероприятий нового идеологического руководства. Но было здесь и другое обстоятельство – искали случай указать Е.Л.Фурцевой и заведующему Отделом культуры ЦК КПСС Д.А.Поликарпову на недостаточную бдительность. Поликарпов был вскоре понижен в должности, у Фурцевой «отобрали» кино. Именно тогда в недрах Идеологического отдела, который теперь возглавлял Ильичев, возникло предложение вообще ликвидировать Союз кинематографистов и создать партийно-государственный орган по кинематографии, руководитель которого должен быть одновременно и заведующим отделом кино в ЦК, и председателем Кинокомитета. Такое вот Госкино-Парткино. Хрущев это предложение принял – он любил всякого рода новшества и реорганизации и то, что считал «инициативой снизу».
Так возникал некий кентавр, монстр, лишавший кинематографическую общественность какого-либо голоса.
Руководители Союза были возмущены, пытались было протестовать, звонили куда надо, но все было безрезультатно. Пырьев нервничал, ругался, собирал ведущих режиссеров для совета. Решили выступить на предстоящей встрече Хрущева с интеллигенцией. Попросили выступить там и Чухрая.
Беспокойство проявляли и писатели – реорганизация нависла и над ними. Было решено объединить все творческие союзы в единый Союз художников и интеллигенции.
И вот в Свердловском зале Кремля эта встреча состоялась. Выступали писатели, художники, композиторы. На трибуну поднимались Ромм, затем Пырьев. Они говорили о том, как важен кинематографический Союз для развития кино. Но Хрущев слушал выступающих невнимательно, как говорится, вполуха – он совсем недавно выступил с антисталинским докладом на XXII съезде партии и, может быть, рассматривал старых киномастеров как неких поборников «сталинского» кино. Но вот на трибуну поднялся Григорий Чухрай.
Он сразу заговорил о войне, в которой участвовал, о последствиях «культа личности», а потом сделал резкий поворот – перешел к кино. Хрущев явно заинтересовался его яркой, темпераментной речью. Ему, видимо, понравился этот молодой, красивый человек, как бы представляющий сегодняшний, послесталинский этап искусства. Да и в своей речи на той памятной встрече он в положительном плане упомянул «Чистое небо».
Заканчивая свое выступление, Чухрай сказал о том, что необходимо сохранять Союз кинематографистов, что он нужен, от него зависит качество фильмов.
Зал зааплодировал, Хрущев заулыбался и тоже стал аплодировать. Председательствующий объявил перерыв. К Хрущеву, вышедшему из Президиума в зал, сразу подошли Пырьев, Ромм, Чухрай, Караганов и автор этих строк (Баскаков – В.Ф.).
-- Ну, как будет с нашим Союзом, Никита Сергеевич? – спросил Пырьев.
Хрущев повернулся к шедшему сзади Суслову и сказал:
-- Надо, наверное, отменить постановление…
Вот так, с присущей ему импульсивностью Хрущев принял решение о роспуске Союза кинематографистов и с такой же с легкостью отменил это решение. Вскоре отпала и идея создания Союза художественной интеллигенции. Рассказывают, будто кто-то из тех же киношников шепнул ему на ухо, что сама аббревиатура этого нового суперсоюза звучит так неблагозвучно, что в дамском обществе ее не рискнешь произнести вслух. Хрущев встрепенулся: «А как это будет?» «Сохуин», – отвечали ему. Он заржал, и на том дело коллективизации всех союзов в один колхоз закончилось…«
8 марта – опять понос-перенос: окончательную дату проведения учредительной конференции Московского отделения СРК решено определить позднее. На том же заседании Президиума Оргкомитета подтверждено решение провести учредительный съезд СРК в апреле. Правильной признана критика обложек журнала »Советский экран«, прозвучавшая на страницах »Советской культуры«.
13 марта – Оргкомитет СРК провел творческую конференцию по вопросам телевизионного кино и проблемам популяризации »важнейшего из искусств« средствами голубого экрана.
19 марта – московский горком партии по примеру ЦК КПСС хорошо »попарил« подведомственных ему столичных кинематографистов. Запевалой выступил первый заместитель заведующего идеологическим отделом ЦК КПСС А.В.Романов, который буквально через несколько дней будет назначен главным начальником советского кино.
23 марта – ключевая дата в истории послесталинского кино и истории самого Союза. Титаническими усилиями СРК отрасль удалось вырвать из объятий Минкульта и обрести самостоятельность. Указом Президиума Верховного Совета СССР образован Государственный Комитет Совета Министров СССР по кинематографии. Председателем назначен А.В.Романов, первым замом – В.Е.Баскаков.
28 марта – в Колонном зале Дома союзов состоялось собрание деятелей литературы и искусства, посвященное итогам встречи с руководителями партии и правительства. От киношников спич держал С.Герасимов. Считавшийся мастером ораторского ремесла, он так умел взболтать коктейль своих глубокомысленных речей, что и матерый следователь из КГБ вряд ли смог бы разобрать, с какой именно целью мастер взобрался на трибуну – благодарить КПСС за очередной урок мудрого руководства художниками-недоумками, порицать недальновидных коллег по творческому цеху, огорчивших партийных вождей, или, наоборот, ласково журя, уберечь от более суровой порки.
28 марта – на заседании Президиума Оргкомитета принято предложение СРК Грузии о строительстве Дома творчества на мысе Пицунда на долевых началах с правом каждой из сторон на 100 мест. Решено выделить СРК Грузии для его долевого участия в строительстве Дома творчества 370 тыс. руб. за счет собственных средств Оргкомитета СРК СССР. Вам понятно такое »долевое« участие? Москва платит и за себя, и за любимых грузин из одного кармана.
Нe дожидаясь съезда, решено открыть в ЦДК уже подготовленную выставку »Советское кино«. У киноведов – кадровая перемена. Прежний руководитель секции Р.Н.Юренев оказался слишком неудобным и непокладистым, к тому же и беспартийным. Для начала ему подобрали заместителя с партбилетом и вполне характеризующей фамилией В.Разумный. Эта акция »укрепления« руководства секцией была проведена столь откровенно и беспардонно, что Юренев хлопнул дверью. Новым шефом кинокритики теперь был утвержден А.Новогрудский…
29 марта – Прощай, учредительный съезд!… В ЦК ушла бумага с просьбой разрешить провести 15-17 апреля VI пленум СРК, с тем, чтобы на нем самокритично рассмотреть современное положение в киноискусстве, »оценить с партийных позиций ряд имевших место серьезных ошибок в творчестве отдельных деятелей кино, наметить практические меры по улучшению работы нашего союза«. Игра, искусная симуляция показного смирения перед партийными самодурами, или уже полная капитуляция?
5 апреля – Пырьев отправляет в ЦК письмо с просьбой разрешить произвести »омоложение« Союза и прежде всего его руководящих органов: »Расширение составов Оргкомитета и Президиума поможет улучшить руководство деятельностью Союза в свете тех больших задач, которые поставлены сейчас перед киноискусством«. Письмо замечательное, инициатива более чем прогрессивная, но тем самым Пырьев собственной рукой пишет себе »похоронку«. В числе тех, кого он рекомендует в »омоложенный« состав Президиума, назван и Л.Кулиджанов, который уже в ближайшем будущем займет председательское кресло…
Догадывался ли Иван Александрович, столько сделавший для создания Союза, о грядущей перемене участи? Предчувствовал ли ее?
5 апреля – в Оргкомитете СРК состоялось заседание бюро секции художественной кинематографии с активом, посвященное работе организаций СРК на столичных киностудиях, созданных недавно по инициативе СРК на базе бывших творческих секций.
5-27 апреля – в доме творчества »Болшево« прошел семинар редакторов киностудий. После »исторических« головомоек на Ленинских горах и Кремле бедолажкам редакторам было, конечно, о чем порассуждать и обеспокоиться…
16-17 апреля – состоялся VI пленум Оргкомитета СРК СССР. Поскольку он проходил сразу после очередного партийного погрома отечественной культуры, напомнившего замечательные по этой части традиции сталинско-ждановского руководства заблудшими музами, привычный климат в стенах СРК существенно изменился. Обозначились признаки нарастающего раскола. Одни, услышав знакомый партийный рык, изъявили готовность немедленно признать ошибки, покаяться. Другие встретили очередной партийный плевок в лицо с другими чувствами. Каяться не хотелось, поскольку было совершенно очевидно, что многострадальное советское кино именно в эти годы было на подъеме, переживая самую лучшую и плодотворную пору в своей биографии…
И.Маневич так отрецензировал в дневнике все случившееся тогда в стенах Васильевской, 13: »Пленум Оргкомитета – наиболее позорный: вся грязь и нечистоты в отношениях выперли наружу. Опять Ромм, и вокруг него кипят страсти. Пырьев вывалялся весь в дерьме. Сам себя мазал. Трудно и не хочется обо всем писать. «Карфаген должен быть разрушен» – таков вывод о Союзе.
Очень противно все. Когда Пырьев сказал: «Я говорю как режиссер», раздались крики: «Бывший!…» Оказался – Кладо, потребовали вывести.
В общем, позор!"
24 апреля – умер Леонид Луков.
(Продолжение следует).