ГОД 1965

(Продолжение. Начало в №№ 9 (45) – 8 (127)
23-26 ноября – ну, вот, наконец, и состоялось то главное событие в биографии нашего Союза, которое столько лет так ожидалось, готовилось и столько раз отодвигалось и отодвигалось. В последних числах ноября был в конце концов проведен Первый Учредительный съезд, на котором наш Союз был окончательно конституирован, стал «союзом в законе». Был, наконец, официально признан его устав, избраны руководящие органы.
Боюсь, что опубликованный стенографический отчет мало передает подлинную атмосферу нашего Первого Съезда. И не потому, что при публикации заботливо вымарали какие-то наиболее острые суждения, реплики и поговорки, а потому, что пришли времена, когда о том главном, что было на душе, было опасно говорить вслух, а уж тем более – с трибуны Съезда, президиум которого был украшен всенародно любимыми лицами всех Членов Политбюро.
Да и сам «сценарий» Съезда, изготовленный загодя, согласованный по всем ключевым эпизодам, неплохо отрепетированный и больше смахивавший на торжественное партийное собрание, чем на форум озабоченной своими проблемами кинематографической братии, мало располагал к искреннему излиянию душ. Признаться, читая стенограмму, не раз подавлял чувство подступающей рвоты – уж так пламенно, так страстно, так красочно и многословно делегаты Съезда благодарили любимую КПСС не только за «мудрое руководство», «неустанную заботу», но еще и за «особую чуткость», «доверие» и многое-многое еще из того же волшебно-сказочного ряда. И это в тот момент, когда вовсю вершился ничем не мотивированный разгром оттепельного кино.
Как безудержная вольница 5-го Съезда во многом стала увертюрой всей перестроечной эпохи, так и невыносимая фальшь, мармеладная слащавость и парадность 1-го Съезда СК ярко возвестила стиль наступающей брежневской эпохи.
И вместе с тем – к чести нашего сообщества – всех спеленать, всех упаковать в вату и заставить отбивать любовные ритуальные поклоны КПСС, не удалось. Блестяще – умно, глубоко, с достоинством – выступил Г.М.Козицевцев. Яркую речь произнес Анджей Вайда, выступавший от польской делегации. Но, как ни странно, главными возмутителями съездовского спокойствия и благочиния показали себя актеры. Впрочем, на самом деле ничего странного в этом не было. Ни одна из кинематографических профессий не пребывала тогда в столь бесправном и униженном положении. Являясь сильнейшей составляющей в арсенале тогдашнего советского кино, именно актерское сообщество более всего пострадало от хронической невостребованности. Актерская секция СРК еще до Съезда не раз ставила и перед руководством Союза, и перед комитетским начальством свои жгучие проблемы. Тщетно! Режиссерский клан, традиционно занимавший доминирующие позиции в системе советского кино, не пожелал поступиться своим привилегированным положением. Поэтому актеры и вынуждены были вынести свои проблемы на Съезд. Их замечательно красочно, темпераментно и более чем основательно изложил лидер актерской секции Борис Федорович Андреев. Вслед за ним актеры прорвались на трибуну. Но режиссерский клан не дрогнул: в резолюции все требования от актеров так сгладили, да еще облекли в такой надежный презерватив, что «зачатие» было уже заведомо исключено. А в довершение всех профилактических мер позаботились и о смене актерского лидера: вместо таранного и сверхавторитетного Бориса Андреева был избран Всеволод Санаев…
На Съезде обсуждалось и много других острых и вполне реальных проблем тогдашней кинематографической жизни.
Многие из выступавших прошлись по Комитету кинематографии. Он просуществовал только два года, но успел как следует насолить едва ли не всем. Особенно нелепой показала себя практика присуждений фильмам категорий оплаты. Но критиковали и другие аспекты комитетской деятельности. Выступая от белорусской делегации, Н.Фигуровский сказал: «Самой серьезной помехой на пути белорусских кинематографистов, как на пути многих других республиканских кинематографий, стоят организационные нелепости, которые почему-то так старательно охраняет наше уважаемое руководство.
Мы могли бы серьезно улучшить наши картины, если бы были уничтожены или хотя бы подавлены некоторые организационные препятствия, которые сейчас стоят перед Комитетом».
Резолюция, принятая Съездом по этому вопросу, неожиданно оказалась, пожалуй, наиболее жесткой: «Съезд констатирует, что экономическая структура нашего кинопроизводства и организация творческого процесса создания фильма во многом устарели и ждут немедленного (!!! – В.Ф.) пересмотра. /…/
Съезд обязывает Правление Союза разработать и внести на рассмотрение государственных органов предложения кинематографистов по перестройке кинопроизводства (так в резолюции – В.Ф), его экономики, системы оплаты труда в духе решений сентябрьского (1965г.) Пленума ЦК КПСС».
Забегая вперед, скажу, что программа такой радикальной перестройки будет подготовлена (да она была готова еще у пырьевского Оргкомитета!) и представлена в партийные инстанции. Далее этого дело не сдвинется с места вплоть до 1986 г. Но у нас еще будет возможность об этом потолковать.
И последнее об этом Съезде. «Свергнутые» накануне Съезда бывшие руководители Союза были даже избраны в Президиум, но никто из них на трибуну не вышел. Кроме дипломатичного упоминания проблемы искусственного «омоложения» руководства СРК в докладе А.Караганова этого вопроса никто не коснулся. И прорвало уже только под самый занавес. Когда принимали самую последнюю поправку к уставу, неожиданно поднялся М.Хуциев и сказал:
«Я выступаю не в связи с Уставом. /…/ Я хотел с этой трибуны высказать несколько слов признательности в адрес человека, которому мы все обязаны за большую энергию и работу по созданию Союза.
Лично я и мои друзья, от имени которых я выступаю, находились с этим человеком, скорее, в так называемых конфликтных отношениях, нежели в мирных. Это исходило отчасти от его характера и, наверное, от наших характеров и мешало установлению личных контактов.
Но работа его, воля, энергия по созданию Союза…
С мест : Правильно!
(Продолжительные аплодисменты)
…Прошу прощения, я еще не кончил …
(Аплодисменты)
… То, как в различные времена он отстаивал идею и самый факт существования Союза, заставляет меня от своего имени, от имени друзей и, как я вижу, от имени всего Съезда выразить ему глубокую благодарность. Я имею в виду Ивана Александровича Пырьева».
(Аплодисменты)
И.А.Пырьев: «Дорогие товарищи, дорогие друзья! Вы знаете, какой сложный, долгий путь был у нашего Союза. Мечта о нем была у нас, у многих сидящих здесь и работающих в Доме кино, начинавших работать еще в АРРКе, мечта об этом Союзе была давно. Но прошло двадцать с лишним лет, пока свершилась. И вот Союз работников кинематографии, самого народного, самого прекрасного из всех искусств, существует. И я поздравляю вас с этим прекрасным днем.
(Аплодисменты)
Мне хочется, чтобы в нашем Союзе были принципиальность, объективность, дружба, забота друг о друге, любовь к нашему искусству, чтобы мы с нашими картинами давали нашему великому народу большую радость!»
Остановись, мгновенье! Ты прекрасно…
27 ноября – буквально на следующий день после Съезда в ЦК полетело извещение:
«Сектор учета Отдела партийно-организационной работы ЦК КПСС.
Сообщаем, что на Первом Учредительном Съезде нашего Союза был принят Устав, по которому Союз будет называться »Союз кинематографистов СССР«.
На состоявшемся после Съезда пленуме Правления первым секретарем избран тов. Кулиджанов Л.А., секретарями товарищи: Венгеров В.Я., Герасимов С.А., Калатозов М.К., Каплер А.Я., Караганов А.В., Кармен Р.Л., Монахов В.В., Санаев В.В., Хуциев М.М., Чухрай Г.Н.
Секретарь Союза кинематографистов СССР А.Караганов».
30 ноября – на первом заседании вновь выбранного Президиума Правления состоялось распределение обязанностей. Оргсекретарем Правления СК утвержден Марьямов Г.Б. (в кинематографическом простонародье проходивший под кличкой «МГБ». По-видимому, основанием для столь сурового прозвища послужили не только инициалы Григория Борисовича, но и исключительная строгость и требовательность в работе).
Были утверждены также руководители основных творческих комиссий. Командовать комиссией художественного кино теперь был назначен С.Герасимов (напомню, что первоначально ее возглавлял М.Ромм, а после его «свержения» А.Столпер). Вместо И.Копалина на комиссию документального кино был брошен Р.Кармен. Руководство комиссией по международным связям было возложено на А.Караганова и М.Калатозова. Из старой гвардии на своих прежних постах руководителей комиссий кинодраматургии и научно-популярного кино уцелели только А.Каплер и А.Згуриди.
Председателем Фонда содействия творческой деятельности и бытовой помощи был утвержден Г.Чухрай.
На этой же первой сходке нового секретариата было принято решение о создании комиссии, которой вместе с Комитетом по кинематографии было предназначено выполнить главный наказ Съезда – подготовить программу реорганизации кинопроизводства и сдвинуть этот камень с места. Руководителем этой суперответственной комиссии был назначен М.Калатозов.
ноябрь – Комитет по кинематографии отважился, наконец, принять решение о создании Эскпериментальной творческой киностудии.
8 декабря – на заседании Президиума Правления СК руководителем комиссии по теории и критике был утвержден А.Новогрудский, а К.Воинов возглавил комиссию по кинопрокату (была у нас и такая!). Был утвержден также состав комиссии по реформе кинопроизводства. М.Калатозов включил туда руководителей киностудий и творческих объединений. А из творцов в команде «перестройщиков» оказались Г.Чухрай, И.Пырьев, М.Хуциев…
На этом же заседании застолбили штатное расписание СК. В нем значилось 64 человеко-единицы (в августовском письме в ЦК Л.Кулиджанов ходатайствовал за цифру 86. Видимо, в ЦК произошло «обрезание»).
А на десерт в этот день было подано распределение жилплощади для очередников. Союзу перепало 12 квартир. В числе осчастливленных оказались фронтовые операторы Д.Рымарев, С.Лебедев, актер Леонид Куравлев, молодой документалист В.Лисакович…
9 декабря – отодвинув все прочие сверхважные дела, новоизбранное руководство Союза взялось обсудить работу ЦДК. Видимо, очень уж тут у всех накипело. Пространная резолюция, подытожившая в своей констатирующей части итоги обсуждения, выглядит как поэма скорби: «В целом планы ЦДК еще не освободились от скучных и малоинтересных мероприятий.
Серьезным недостатком работы Совета и руководства Дома является то, что до сих пор не устранено приглашение в Дом большого количество посторонних, случайных людей (вот, оказывается, главное наше горе-злосчастье! – В.Ф.), особенно во время просмотров зарубежных фильмов и некоторых премьер отечественных фильмов.
Члены Союза справедливо жалуются на грубость отдельных сотрудников Дома, а особенно – ресторана». И т.д. и т.п.
О глубине неудовлетворенности работой ЦДК свидетельствуют и 13 пунктов постановляющей части резолюции. Впрочем, даже ничего не зная о смене руководства СК, об этом можно догадаться только по чисто внешнему виду изготовляемых теперь в Союзе документов. Характер их резко изменился. С одной стороны, все вопросы, обсуждаемые теперь секретарями, более детально прорабатывались, принимаемые решения состояли каждый раз из конкретных – от 10 до 20 – пунктов. И то же время появилась какая-то неуловимая обтекаемость, гладкость, резиновость. Пырьевские слова-кирпичи, формулировки-булыжники, изготовлявшиеся прежде для бойцовского дела, теперь тщательно упаковывались в пуховые подушки.
Но вернусь к резолюции по Дому Кино. Самым революционным в ней был такой пунктик: «Принять предложение о введении специальных вкладышей к членским билетам Союза на право посещения всех мероприятий Дома кино женами членов Союза (с фотокарточкой)».
Кто посчитает теперь, сколько семей было сохранено этим столь простым, но поистине историческим и судьбоносным решением?!
16 декабря – на экраны выпущен «Обыкновенный фашизм». Вокруг этого фильма кипели страсти. С ним было очень много всяких хлопот. Но пока что Союз похлопотал о том, чтобы авторам этого документального фильма оплатили их работу по ставкам художественной картины. В этот же день в Союзе обсуждалась работа БПСК. И тут в резолюцию забабахали аж 16 постановляющих пунктов. Не могу не упомянуть один из них, тоже сугубо исторический и опять же судьбоносный:
«15. Признать целесообразным строительство в г.Москве здания киноцентра для размещения БПСК, научно-исследовательских организаций, киномузея, кинотеки, кабинета по работе с кинозрителями и показательной лаборатории для кинолюбителей.
Поручить БПСК и отделу капитального строительства Правления СК СССР (т.Гольшмиду) подготовить в двухмесячный срок проектное задание и войти в соответствующие организации о разрешении указанного строительства».
Так началась история Киноцентра. Идея его создания родилась еще в пырьевские времена. И не только родилась. Пырьев успел предпринять и какие-то реальные шаги по созданию дома-мечты. Но, слава богу, с его уходом эта суперинициатива не оказалась брошенной и забытой…
Этот день вообще оказался на редкость удачливым и на другие зачатия. Было принято решение СК Латвии о строительстве в Риге Дома кино-кинолектория на земельном участке по ул.Кирова, 13. Чуть ли не единственный случай, когда проектировка и строительство осуществлялись за счет средств самой республики. Правда, СК СССР и тут пришлось потратиться – были перечислены средства для компенсации жильцам старого дома, на месте которого предполагалось строительство Дома кино.
От Литовского СК пришла слезная бумага – помочь в строительстве жилого дома для бездомных кинематографистов Литвы. Как тут откажешь! В Литву были перечислены необходимые средства…
Было принято решение о создании отделений БПСК в Киргизии и солнечной Молдавии.
На этой светлой строительно-созидательной ноте я и закругляю свое повествование о столь важном, столь переломном и невероятно трудном для нашего Союза 1965 годе…