Наш второй отец

МАСТЕР – так во ВГИКе называют режиссеров, возглавляющих курс. Мастер – так называли мы своего любимого учителя, знаменитого кинорежиссера Сергея Аполлинариевича Герасимова. Институт кинематографии уже 15 лет носит его имя. Мой Мастер, 95 лет со дня рождения которого исполнилось 21 мая, был для меня вторым отцом, а Тамара Макарова, его жена и наш педагог – нашей второй мамой. Каждый из его учеников скажет те же слова.
Трудно назвать всех кинематографистов, которые прошли через десять их мастерских. Это Наталья Фатеева, Зинаида Кириенко, Инна Макарова, Сергей Бондарчук, Евгений Моргунов, Нонна Мордюкова, Жанна Болотова, Галина Польских, Сергей Гурзо, Любовь Соколова, Вячеслав Тихонов… Ученики Герасимова и Макаровой живут и работают в Америке, Англии, Индии, Германии, Израиле, во всех бывших союзных республиках.
У меня сохранились записи одного из вечеров памяти мастера. Думаю, эти слова благодарности учителю не устаревают.
Сергей Никоненко, актер, режиссер: «Я поступал во все театральные институты и никуда не поступил. Но, как говорится, все, что ни делается, все к лучшему, потому что приняли меня во ВГИК в знаменитую мастерскую Герасимова и Макаровой. Когда я впервые увидел Тамару Федоровну, то по уши влюбился. Я бы пошел за ней на край света. До сих пор помню все ее туалеты. А однажды Герасимов читал серьезную лекцию о проблемах зарубежного кино и вдруг левой рукой взялся за ногу Тамары Федоровны, спросив заботливо: »Тебе не дует?«. Меня как током ударило от ревности.
Потом были съемки в фильме Герасимова »Люди и звери«, где я играл одну из главных ролей. Это была моя первая картина. Но у меня ничего не получалось в первый съемочный день. Все мне мешало – осветительные приборы, сама роль, грим, который под светом юпитеров стал плавиться. Съемка была отменена. С горя я купил бутылку рома, закрылся у себя в номере (мы были в экспедиции) и уже успел ее ополовинить, как раздался стук в дверь. На пороге стоял Герасимов. Спросил: »Можно зайти?«. »Конечно«, – ответил я. Бутылка стояла на столе. »Угости«, – сказал он. Потом выпил и спросил: »Ну, ты что, расстроился? Напрасно, напрасно. Отдохни и приходи ко мне, порепетируем«. Вечером мы репетировали всего минут десять, и на следующий день съемка состоялась.
Этим своим рассказом я хочу показать, что у Мастера хватало внимания и отзывчивости на всех нас и на каждого в отдельности.
Помню, как я репетировал Митю в »Братьях Карамазовых«. Выучил весь монолог. Герасимов, показывая мне, как надо понимать этот сложный образ, сыграл весь монолог. И тогда я понял, что можно учиться актерскому мастерству хоть 40 лет и даже тогда не приблизишься к сыгранному Герасимовым. Он был гениальным актером, режиссером, педагогом, учителем, писателем, художником».
Наталья Белохвостикова, актриса: «Когда я пришла во ВГИК, то была школьницей и не имела права сдавать вступительные экзамены. Но я была знакома с Сергеем Аполлинариевичем, и он разрешил мне посещать некоторые занятия.
Наверное, мне повезло больше остальных, потому что уже на втором курсе я стала сниматься в главной роли в фильме »У озера«. И я каждый день могла видеть Герасимова. Я никогда не забуду, как при утверждении меня на эту роль он болел за меня.
Никогда в жизни он не повышал голос, если что-то не получалось. Но зато, когда получалось, у меня было ощущение, что я сделала это сама, хотя, конечно, в хорошем результате была заслуга только Герасимова. А если бы Сергей Аполлинариевич сейчас мог слышать меня, я бы ему сказала, что чем больше проходит лет, тем сильнее его не хватает. Если бы Герасимов был жив, мне кажется, он помог бы мне разобраться в чем-то и ответить на вопросы, которые для меня остаются открытыми. Чем дальше, тем острее ощущаю, что его нет. Конечно, мы были избалованы своими мастерами. Нам было хорошо и казалось, что так будет всегда. Герасимов заставил нас поверить в себя и научил нас не терять себя и друг друга. Когда мы сегодня собрались, показалось, что мы расставались на миг, потому что от каждого исходит тепло».
Наталья Бондарчук, актриса, режиссер: «Мы все учились любить у него. Недаром одна из его картин называется »Любить человека«. Герасимов был для нас действительно отцом; для меня особенно, потому что мне не хватало связи с моим родным отцом Сергеем Бондарчуком, который не всегда мог прийти на помощь. А Герасимов был рядом. Это было самое мощное сердце, которое осветило всю нашу эпоху кинематографа. Его фильмы отражают то самое Отечество, которое мы еще даже не нашли. Он все пропускал через сердце.
Был такой эпизод. Я как режиссер снимала фильм по Пушкину »Медный всадник« и попросила Герасимова сняться в нем. Он согласился. Сергей Аполлинариевич настолько любил Пушкина, что, читая особенно трогательные эпизоды поэмы, не смог сдержать слез. Он боролся с собой, потом сказал: »Сейчас соберусь«. Хлопнул себя по колену и прочел так, что у него заклокотало все в груди от волнения, но слезы не вылились.
Я вспоминаю, какой он красивый был в гробу, как плакал за сценой мой отец – он прощался с учителем. Помню, что когда на съемках фильма »Война и мир« моему отцу стало плохо и наступил момент клинической смерти, он едва слышно произнес имя: »Герасимов«, что означало, что в случае смерти отца »Войну и мир« должен доснять только Учитель, Герасимов.
Эти величины – Герасимов, Бондарчук, Тарковский – здесь, на земле, могли спорить, но там (а я считаю, что другой мир существует) они вместе, потому что они имели единый уровень культуры и несли его нам. Когда во время съемок картины »Лев Толстой« я встретила Герасимова, в костюме и гриме Льва Николаевича, он сказал мне: »Наташа, учусь шаркать ногами и шепелявить«. В 80-летнем возрасте, возрасте Толстого, учился быть стариком, потому что никогда им не был! Мастер был молод. Еще он произнес: »Этот фильм никому не будет нужен«. Герасимов предрекал наше время, когда культура упала ниже всякого уровня. Я ему тогда сказала: »Фильм ваш будет необходим во время страшного разъединения людей, пессимизма и меркантилизма«.
Часто во сне появляется лицо моего учителя и предсказывает то, что на самом деле сбывается. Мы, ученики Герасимова, вытащили счастливый лотерейный билет. Каждый из нас считал: »Любил он только меня!«
Зинаида Кириенко, актриса: »Никто из учеников Герасимова не опустился низко в человеческом проявлении. Мы сохранили моральные, нравственные понятия – и это тоже основа педагогики Герасимова. И как бы ни было трудно, как бы жизнь ни испытывала нас, Сергей Аполлинариевич учил нас оставаться людьми, уметь понимать себя, окружающий мир и любить все вокруг«.
Евгений Жариков, актер: »Я поступил на курс Герасимова «по блату». Ему позвонили и сказали, что придет розовощекий парень с прической ежиком (а хлопотали о сыне тогда известного отца). Когда я появился, решили, что это тот парнишка и есть. Тогда я был жутко влюблен в Тамару Макарову, в ее Женю из фильма «Семеро смелых», в ее Хозяйку Медной горы из фильма «Каменный цветок». Так и слышу ее голос: «Ну что Данила-мастер, не выходит твоя чаша?».
Помню эпизод моей студенче-ской жизни. Вгиковские пожарники и комендант Борис Иванович, зайдя ночью в аудиторию, где мы репетировали, и увидев жуткий сигаретный дым, спросили: «Кто курил? Как твоя фамилия?». Я ответил: «Эйзенштейн». Другие ребята назвались именами Калатозова, Пудовкина и других великих режиссеров, уже умерших. Комендант всех переписал, потом пожаловался Герасимову и показал список курильщиков: Калатозов, Эйзен-штейн и Пудовкин курили ночью в аудитории во время репетиции. Герасимов сказал коменданту: «Брат, ты на стенку посмотри, там висят их портреты».
Наталья Гвоздикова, актриса: «Мы в юности очень дружили с Костей Райкиным и однажды пришли с ним в гости к Ольге Николаевне Малоземовой. Звоним и вдруг открывает дверь знаменитая киноактриса Тамара Федоровна Макарова. А в комнате я увидела самого Герасимова, который сказал: »Ну как ребята, обедать будем или вопросы задавать?« Мы молчали. И тогда Сергей Аполлинариевич спросил меня: »Артисткой быть хочешь?« И попросил Тамару Федоровну в другой комнате послушать меня. Мы ушли в другую комнату, и Тамара Федоровна стала показывать свои покупки, заколочки… Я ничего не соображала, дрожала от страха, что-то ей прочитала; потом Макарова сказала: »А сейчас будем обедать. Наташа, садись напротив Сергея Аполлинариевича«. Костя Райкин сидел рядом со мной, толкал в бок и говорил шепотом: »Ешь. Будь живой. Что ты как мертвая?«
Потом я поступила во ВГИК: так в Москве у меня появились родители – Герасимов и Макарова. Когда я закончила институт, Герасимов написал мне слова: »Наташа, не теряй того, что достигла«. Когда я выхожу на съемочную площадку, то всегда готова к работе, ко мне никто не может придраться, потому что я повторяю это завещание Герасимова».
Николай Еременко, актер, режиссер: «У Мастера с каждым был личный контакт, для каждого находился уголочек в его сердце. Первые полгода я вообще не понимал, что он говорит, только позже стал понимать и получать удовольствие от его публичного размышления. Мысли его рождались на наших глазах, он будто делал гимнастику ума и упражнялся на нас.
Однажды он сказал: »Из любого умного человека я могу сделать артиста, но не из любого артиста можно сделать умного человека«. Позже я понял, что мы – товар штучный. В свой первый съемочный день на фильме »У озера« я был очень услужлив, таскал декорации, всем помогал. Герасимов сказал мне: »Не надо. Каждый должен заниматься своим делом«.
Я помню, как он вдруг взял меня с собой в Польшу – одного со своего курса (шел второй год обучения во ВГИКе). В Польше он читал лекцию студентам, потом встречался с министром культуры, а вечером мы пошли смотреть стриптиз. Но он смотрел не стриптиз, а на меня. Ему интересно было, как я реагирую. Я впервые увидел тогда стриптиз. И я понял, что со стороны Герасимова это был урок жизни. Когда мы приехали из Польши домой, Сергей Аполлинариевич сделал салатик, мы распили бутылочку коньячку. Учитель раскраснелся и говорит: »Вот, Микола, идешь ты по жизни с высоко поднятой головой и вдруг встречаешь на пути шлагбаум. А ты свою голову несешь высоко и можешь не заметить его. Все-таки сумей нагнуться, потом выпрямись и иди с высоко поднятой головой дальше«.
Это тоже были уроки жизни. Однажды мы долго не виделись с Герасимовым. Он очень соскучился по нам, приехал в институт, а там на занятиях по мастерству собралось всего три человека, один из них я. Мастер возмутился: »Неблагодарное поколение. Весна. Нерест«…
Борис Токарев, актер, режиссер: Когда на курсе Герасимова был актерский и режиссерский экзамен, собирался весь ВГИК, мест в аудитории не хватало. Это была самая престижная мастерская, а ученик Герасимова – самое высокое звание. И когда я, уже много снявшийся, известный актер, решил учиться режиссуре, то понял, что пойду только к Герасимову.
На уроках Сергея Аполлинариевича я был поражен тем, что к каждой нашей маленькой курсовой работе он относился очень серьезно, подробно разбирая и анализируя ее, будто это сложнейшая постановка »Гамлета«. Он поднимал нас на высоту. А знаменитые герасимовские пельмени, на которые все мы приглашались! Они – своего рода произведения искусства. Все мы в момент поглощения этих пельменей были объединены одним делом, правда, очень вкусным. И это тоже была система обучения. Все, что Герасимов делал, каждый его шаг – все была школа. Многие ученики состоялись потому, что во всех нас постоянно происходит самоусовершенствование. Это тоже заложено Герасимовым. Всех нас он любил, а наших детей считал своими внуками.
Сергей Аполлинариевич с Тамарой Федоровной часто отдыхали в Пицунде. Тамара Федоровна играла на бильярде, а мы – в слова. Я приезжал туда со своим маленьким сыном Степаном, видел, как замечательно относились мастера к нашим детям. Я рад, что в моем сыне есть частичка герасимовского прикосновения, и буду рад, если он пронесет это через всю жизнь.
Любовь Соколова, актриса: »Я никогда не забуду свои студенческие годы и своего настоятеля, своего первого учителя, и кланяюсь ему низко. Спасибо тебе, Сергей Аполлинариевич, дорогой мой учитель! Царство тебе небесное!