Наследники знаменитых кинодинастий получили главные призы на сочинском «Кинотавре»

Марк Рудинштейн сдает бразды правления и два года не появится на фестивале, чтобы приезжающие на «Кинотавр» привыкли к новым именам, которые, возможно, будут оглашены в сентябре. Один из тех, кто обещал «перехватить знамя» – Никита Михалков. Рудинштейн обещал, что с приходом новых людей смотр обретет менее демократический вид, хорошего кино станет больше, случайных гостей – не так много. Хочется надеется, что жесткость принесет пользу – отхлынет попса и эксклюзивные шансоны Розенбаума вроде «Кинотавр – наш ласковый бык, мы твое неуемное стадо» перестанут исполняться на торжественных церемониях. В качестве «отходной» Рудинштейн возглавил большое жюри и предложил нетрадиционное тайное голосование, чтобы ограничить разговоры о лобби. Впрочем, в этом году интрига раздачи призов была априори сведена к «нулю» из-за отсутствия интригующих фильмов. Лидеров – Павла Чухрая, Андрея Прошкина, Валерия Тодоровского и Гульшад Омарову – определили до просмотра их картин. Выбирать было не из чего и нечего ждать дерзости от жюри, надеясь, что озорства ради оно поощрит кино о гомосексуалистах. Лидером фестиваля, обладателем «Золотой розы», призов за сценарий и режиссуру стал Павел Чухрай. Действие его фильма происходит в 1962 году в Крыму. Водитель Виктор (Игорь Петренко) становится участником драматических событий, происходящих в загородной резиденции генерала (Богдан Ступка).

«Водителя для Веры» можно критиковать практически за все – неточную драматургию, неудачный выбор молодых актеров, неубедительность психологических мотивировок, начиная от поведения генерала, не замечающего интереса спецслужб и заканчивая неправдоподобными деталями вроде портрета Хемингуэя над кроватью дочери генерала или пристрастиями детдомовца Виктора, почему-то хорошо знакомого с музыкой Пресли. В то же время, фильм поражает честностью и необычной для российского кино атмосферой. Теплые ностальгические 60-е пронизаны социальным унынием сегодняшнего дня. Создается впечатление, что уделяя недостаточное внимание психологии и драматургии режиссер освобождал место для более важных вещей. Для того чтобы вопреки большинству современных игровых и документальных лент, наивно настаивающих, что можно жить в обществе и быть от него свободным, заявить обратное: государство не несет ответственности перед гражданином, но каждый человек – соучастник его деяний.

-- Интрига, вокруг которой складывается сюжет фильма «Водитель для Веры» – гибель экипажа корабля, перевозившего радиоактивные вещества. Эта трагедия дает начало служебному расследованию над генералом. История придумана вами или произошла на самом деле?

Павел Чухрай: В конце 50-х годов в Севастопольской бухте по чьей-то халатности, которые у нас к сожалению в порядке вещей, перевернулся большой корабль. Внутри, как в железной кастрюле, остались моряки. Людей не смогли спасти. Этот случай послужил прототипом фильма. Все линии картины имеют реальную подоплеку – следствие над генералом, предательство его соратников, гибель семьи, крест на карьере ближайших помощников. Если имеешь представление, какие формы и оттенки в нашей стране принимает то или иное событие, несложно додумать частности и нюансы.

-- Почему вы выбрали время хрущевской «оттепели», чтобы показать зверства спецслужб, грубо издевающихся над генералом?

П.Ч.: При Хрущеве неугодных людей убирали так же, как до него. Отработанная схема, актуальная по сей день. Время идет, система не меняется. Конечно, в 60-е спецслужбы не зверствовали так, как при Сталине – поэтому адъютант, герой Андрея Панина оставляет в живых генеральского шофера, которого играет Игорь Петренко. Тем не менее, показанная расправа над генералом и его семьей была и остается, в общем, обычной ситуацией. В начале 60-х где-то на Ставрополье или в Краснодарском крае расстреляли мирную демонстрацию. Сейчас не скажу точно, что послужило причиной, но, кажется, люди просили, чтобы им повысили зарплату. Казаки вышли на площадь с детьми, и с ними поступили, как с демонстрантами в 1905 году на Красной Пресне.

-- После премьеры у зрителей осталось ощущение, что они посмотрели мелодраму. Политический контекст отошел на второй план. Упрощение вас не огорчает?

П.Ч.: Напротив, я был бы несказанно расстроен, если бы люди восприняли «Водителя для Веры» как карикатуру или политический шарж. Я сознательно затушевывал наиболее острые политические и социальные моменты. В первую очередь важны люди. Любовная история генеральской дочери Веры, шофера Виктора и горничной Лиды. Их зависимость от общества – всего лишь антураж, условия игры, которые они не могут изменить. Как в картине Фассбиндера «Замужество Марии Браун»: политический контекст ненавязчив и существует лишь в той мере, чтобы обозначить причину того или иного поворота жизни героини. Несколько наиболее жестких эпизодов, которые были в сценарии, в нашу картину не вошли. Например, допрос в военной тюрьме, избиение подчиненного генерала – эти сцены придавали фильму оттенок политической ангажированности, и ослабляли главенство мелодраматической линии.

-- Чем дальше то или иное событие отодвинуто от сегодняшнего дня, тем формальнее оно воспринимается. Не было ли ретро подстраховкой, ведь президент России родом из спецслужб, по отношению к которым фильм придерживается жесткой позиции?

П.Ч.: Выбранное время действия – конец моего детства, начало юности. Мне дороги те дни, люди, воздух того времени. Хотелось сохранить и показать его атмосферу, но при этом удержаться от славословия и ностальгической интонации. Упаси бог! Напротив, я собирался рассказать о том, что и в светлые замечательные 60-е, о которых теперь так уютно вспоминать, действовали силы, серьезно и жестко контролировавшие ситуацию.

Президенты меняются, а жизнь одна, и перемены во властных структурах не оказывают на нее решающего влияния. Мое отношение к правительству и власти тоже, соответственно, не меняется. Если бы я начал рассказывать о генерале Рохлине или маршале Ахромееве, который якобы повесился у себя в кабинете, или о брежневских сподвижниках, которые, как утверждают, застрелились, или партийных бонзах, в конце горбачевского времени выбрасывавшихся из окон, как лягушки из кипятка, это была бы политическая история, а мне, повторю, хотелось передать, что какой бы твердокаменной, тоталитарной ни была верхушка, она лишь выполняет социальный заказ некоего огромного слоя людей – нашего общества, частью которого в той или иной степени являемся и мы с вами. Спецслужбы – часть этого соцзаказа, хотя я не собираюсь защищать их или оправдывать. Черно-белые цвета в нашей истории неприемлемы. Генерал оказывается «крайним», попадает в жернова системы и драматически погибает. Однако, повернись ситуация иначе, он был бы карающей стороной, и мы бы сочувствовали его противникам. Фильм не о монстрах, а о людях на фоне конкретных исторических событий, о стране, которую я люблю, но за которую мне так часто бывает стыдно.

Текст: Евгения Леонова