Петербуржцы: за и против "Тельца"

Фильмы Александра Сокурова – всегда событие. И всегда воспринимаются очень по-разному. Фильм «Телец» не стал исключением.
Несомненно, вызовут споры философская и нравственная позиции и режиссера, и автора сценария Ю.Арабова: по их замыслу фильм должен пробуждать у человека сострадание к мукам смертельно больного Ленина и вместе с тем на уровне подсознания рождать ощущение высшей справедливости в том, что жестокая кара постигла того, чьи могучий ум, фанатическое следование эфемерной идее, воля и организаторский талант обрекли на страдание и гибель миллионы людей. Мне представляется, что эта попытка вызвать эмоционально неоднозначное восприятие Ленина как человека и как исторической личности, успешно реализована – и это главное достоинство картины.
А.Сокуров выступил в «Тельце» и как главный оператор. Что операторы приходят в режиссуру – вещь понятная, зато случая, когда режиссер игрового кино брал в руки камеру, сразу и не припомнить. Это обстоятельство в кинематографических кругах, несомненно, подольет масла в огонь дискуссий, которые неизбежны, учитывая, что предложенное Сокуровым изобразительное решение простым не назовешь.
Корреспондент «СКН» взял блиц-интервью у нескольких известных питерских кинематографистов, как только они вышли из зала после просмотра.
Семен ФУРМАН, актер: В фильмах Сокурова мне мешает чрезмерная многозначительность. Я понимаю, что здесь есть интересные актерские работы, что это серьезная работа. Но фильм держал меня, как и другие картины Сокурова, пока я его смотрел, а вышел из зала – и чувствую себя обманутым. Меня держали приемы, а не мысли и проблемы, которые хотел мне поведать режиссер.
Эдуард РОЗОВСКИЙ, оператор: Говорить об операторской работе Сокурова чрезвычайно сложно. Эти открытые, разорванные композиции, которые он делает, – да, это для меня достаточно интересно. А вот погружение в туман, сокрытие всех образов мне показалось чрезмерным. Это мне мешало.
Леонид МЕНАКЕР, режиссер: У меня не вызвало возражения это погруженное в некий морок изображение. В этой его стертости, в этом фантастическом, фантасмагорическом и ирреальном есть какая-то магия… Возникает ассоциативная связь с тем, что видел как-то по телевидению, – с закулисной стороной жизни Мавзолея. Это погружение в смерть, погружение в распад… Удивительна работа Мозгового, я, честно говоря, совершенно не представлял после «Молоха», что это возможно… Для меня Сокуров – вообще редкое явление в кинематографе. Он владеет тем, что было свойственно Тарковскому и чем владеют очень немногие кинематографисты, – тайной, магией экрана. «Телец» – еще одно этому подтверждение. Это большое кино.
Петербург