Из оскаровских лауреатов "Малышка на миллион" дошла до Москвы последней и окончательно запутала вопрос о том, какие мотивы руководят членами Американской киноакадемии в их предпочтениях. Я не скажу, что это плохая картина, но и лучшей ее назвать можно только если кино США как интеллектуальное искусство уже совсем развалилось.

Малышке стукнул 31 год, когда она решила научиться боксу. Почему столь экзотический порыв не овладел девушкой своевременно, нам не объяснят. Она приходит к известному, но престарелому тренеру и оказывается достаточно упрямой, чтобы тот ее взял в ученицы. Дальше все развивается по избитому стандарту голливудского кино о восхождении таланта к славе. Чтобы зритель не заснул, эта часть фильма переполнена физическим действием: девочки скачут, бьют перчаткой грушу, выплевывают из окровавленной пасти капы, ломают друг другу носы и проделывают другие стократно виденные в боксерских репортажах телодвижения. Матчи сняты неплохо, динамично, много крови и расквашенных лиц. И наверняка в зале есть любители смотреть женский бокс, хотя лично мне наблюдать, как в милой женщине просыпается свирепый мужик, тоскливо.

Стандарт восхождения к славе будет сломан в последней трети картины – девочка попадет сопернице под горячую руку, покалечится, станет молить об эвтаназии и ее получит от милосердного тренера.

В этом пункте американская "Малышка" смыкается с другим оскаровским лауреатом – испанским фильмом "Море внутри" /Mar adentro/ (2004) Алехандро Аменабара, где парализованный моряк тоже бился за право уйти из жизни. В сравнении двух картин особенно видны различия между живым искусством и заскорузлым ремеслом. "Море внутри" полифонично и, несмотря на страшную тему, оптимистично – картина поражает силой характера, а жизнь ее героя равна подвигу. "Малышка" же монотонна и слезлива, давит на психику и начисто лишена не только чувства юмора, но и чувства меры.

И вот что занятно. Того, что герой испанской картины получает ценой многолетней схватки с правосудием – права уйти из жизни, – малышка добивается одной левой. Ей, оказывается, достаточно попросить тренера. И он выполняет просьбу – сдержав скупую мужскую слезу, наносит смертельный укол. Уходит грустным, но свободным. И никого из авторов фильма не заботит простой вопрос: а за убийство кто будет сидеть? По их логике, решать вопрос о жизни и смерти старик вправе, посоветовавшись не с законом, а с богом.

Это обстоятельство вызывает восторг. Во всем мире вокруг эвтаназии идут яростные споры. Врачей и медсестер, которые помогли больным излечиться смертью, судят. Тот же испанский фильм "Море внутри" дал нам два часа эмоциональных потрясений, чтобы на микрон придвинуть человечество к решению сложнейшей из моральных проблем. А в Америке пришел всеми любимый ковбой Иствуд – и проблемы как не бывало.

Иствуд что, глупее испанцев? Не думаю. Просто человек много работал в ковбойском жанре, где все условно. И характеры, и судьбы, и законы прерий, которые там заменяют правосудие. Но тут он с теми же лекалами взялся за жанр реалистический, за судьбу правдоподобную, за проблему огнедышащую. И спас его только ореол 74-летнего мастера, многими любимого, непогрешимого. Наверное, академики взяли в расчет и его 96-летнюю маму: она будет в зале, и обмануть ее надежды – жестоко.

А может, и не досмотрели отменно скучный фильм до конца.

В роли малышки Мэгги Хилари Суонк. У каждого свои тараканы, но для столь миловидной женщины в Голливуде могли бы найти и лучшее применение. Несколько лет назад она сыграла мальчика, который по ошибке родился девочкой, – сыграла сильно и глубоко, взяв за фильм "Парни не плачут" /Boys Don't Cry/ (1999) своего первого "Оскара". Потом снималась много и неинтересно, и второй ее успех снова связан с потерей женского начала. Я не знаю, почему этот трюк производит столь сильное впечатление на многих зрителей (в Интернете картине выставляют высшие баллы), ибо актерской работы как таковой тут мало: Мэгги Фицджеральд либо боксирует, что относится к искусству не кино, а спорта, либо изображает клиническую картину умирания. Что она за человек, почему все бросила ради бокса, что у нее за душой – о том не прочтешь ни в глазах ее, ни в словах. Она так и не выкажет признаков иной личной жизни, кроме жизни с боксерской грушей. Лишь однажды обнаружатся ее мать с сестрой, но они поданы как вульгарные и жестокосердные мещане, не способные понять души высокие порывы. Героиня одинока, и самым близким человеком оказывается старик-тренер. Не помогут заглянуть ей в душу и диалоги: неестественно написанные, в русском переводе они звучат еще выспренней.

Лучшим фильмом США оказалась душераздирающая мелодрама, по типу чисто женская, как ни странно это звучит по отношению к главному ковбою Голливуда, с логикой не мысли, а нахлынувших чувств. Есть мрачный колорит, скорбный саундтрек, всегда неподвижное лицо Иствуда и всегда пламенеющий взор Хилари Суонк. Но думать во время сеанса противопоказано.

"Ты сделала все", – говорит в финале герой Иствуда героине Суонк. Что все? Поломала с десяток носов и сорвала рев потной толпы, чтобы умереть от руки такого же остервеневшего, уже не похожего на женщину существа? Как хотите, а героизировать этот светлый путь и сочувствовать его жертве я не могу.

Судить по "Оскарам" о состоянии современного кино становится невозможно. В них нет ясности критериев. Два года назад лучшим фильмом стал мюзикл "Чикаго" /Chicago/ (2002) – хороший, но вторичный по отношению к давно умершему Бобу Фоссу, стало быть, уже не открытие. Год назад верх взял "Властелин Колец: Возвращение Короля" /Lord of the Rings: The Return of the King, The/ (2003) – сказка для тинейджеров, где главное достижение – спецэффекты. Теперь эта мелодрама, рассчитанная на 140-минутное умиление, оказывается по всем статьям лучшей. Хотя в сравнении с нею любой из лауреатов недавнего "Золотого орла" покажется настоящим кино.

А может, это и хорошо, что у них так плохо? Нашему кинематографу будет меньше поводов комплексовать.

Текст: Валерий Кичин