Интервью с Лесли Манн и Джаддом Апатовым

[Предупреждение: данный материал содержит сцены супружеских ссор!]

Они познакомились в середине 90-х на съемках «Кабельщика», где она дебютировала в качестве актрисы, а он – как продюсер. С тех пор их личная жизнь тесно переплелась с карьерной. Они почти всегда работают вместе: он пишет сценарии или ставит фильмы, а она выдает настолько выдающиеся роли, что любые разговоры о семейственности теряют всякий смысл. Вспомните хотя бы такие ленты, как «Сорокалетний девственник», «Немножко беременна» или телесериал «Чудики и чокнутые».

Манн – комическая актриса, которую давно бы стоило снять Вуди Аллену. В фильме «Любовь по-взрослому», спин-оффе «Немножко беременной», ее Дебби уже главная героиня, половинка семейной пары (вторая половина – это Пол Радд), которая не может понять, как ее жизнь стала такой скучной и обыденной.

Во время встречи с EMPIRE супруги размышляют о прожитых вместе годах и (как же без этого?) устраивают семейный скандал – правда, очень смешной.

Как вам пришла в головы мысль снять фильм о… Чуть не сказал, о плюсах и минусах супружеской жизни сорокалетних, но ведь на самом деле речь только о минусах?
Апатов: В том то все и дело, что в плюсах ничего смешного нет.
Манн: Все остальные фильмы только о плюсах. Или о разрыве.
Апатов: Хотелось снять что-то о семейной жизни, но в голову ничего не приходило. И тут я вспомнил, как мне нравились Пит и Дебби в «Немножко беременной», и подумал, что неплохо бы посвятить им целый фильм… Когда мы с Лесли отдыхали на Гавайях, я поделился с ней своими мыслями.
Манн: День был тяжелый, детки задали нам жару, так что время он выбрал не самое лучшее. Но мы все же обсудили саму идею и можно ли будет снять в фильме наших девчонок.
Апатов: Ты тогда при одной мысли об этом на дыбы встала (детей Пита и Дебби играли их собственные дочери).
Манн: Ничего подобного, на дыбы я встала перед «Немножко беременной». Тут было ясно, что нужно снимать Мод и Айрис, раз уж они сыграли наших детей в первом фильме. А сначала да, я не хотела, чтобы они снимались.

И как ему удалось вас переубедить?
Манн: А никак. Он меня морально подавил, обманул и использовал в личных целях. Наврал мне, что, пока я была в отъезде, он-де провел пробы для юных актрис, и (драматическим шепотом): «Слушай, а если так никого и не найдем, может, все-таки попробовать девочек?..». А за три дня до начала съемок заявляет: «Короче, с детьми ничего не получилось, все-таки придется снимать наших».

Значит, сюжеты вы разрабатываете совместно?
Манн: Ну мы пару лет говорили об этом, но я ничего не записывала.
Апатов: Так, перебрасывались идеями. Лесли подсказывала мне, что я упустил. Про клубы и хоккейную команду тоже она придумала.

А как вы определялись с тем, что из вашей личной жизни в фильм включать ни в коем случае нельзя?
Апатов: Само собой, за этим мы следим. Можно было бы показать куда больше…
Манн: Да ты после просмотра вены бы себе вскрыл!

А кто принимал решение по поводу сцены, в которой Лесли лапает Меган Фокс?
Апатов: Не помню. В один прекрасный момент кто-то подбросил идею… Может, и сама Меган.
Манн: Ой, я тебя умоляю! Сам придумал, а теперь пытаешься свалить на других. Меган уж точно не предлагала, чтобы ей сиськи мяли!
Апатов: (с невозмутимым видом) Ну я на этом тоже не настаивал.
Манн: (обращаясь к Апатову) Да что с тобой такое? Грязный извращенец!
Апатов: А что такого грязного в этой сцене?
Манн: Мне вообще-то до фонаря, но многих это, как видно, заинтересовало… Но идея была твоя, давай уже колись.

Вы познакомились, когда Лесли приехала на чтение роли в «Кабельщике». Лесли, Джадд говорил, что вы сразу понравились ему. А вы сами это поняли?
Манн: Не-а. Джим Кэрри приехать не смог, и Джадд читал за него роль Джима. И я его совершенно не запомнила.
Апатов: Вот так… вскружила мне голову и даже не заметила.
Манн: Может, потому что я тогда была немного влюблена в (режиссера) Бена Стиллера. Я же профессионал, я сконцентрировалась на своей работе. К тому же Джадд тогда шепелявил, как Кабельщик в фильме. Не сказала бы, что это дико сексуально… А еще он подсылал ко мне свою сестру…
Апатов: Врешь!
Манн: А вот и не вру. Он подсылал сестру ко мне в трейлер, и та рассказывала мне, что у него от баб отбоя нет.
Апатов: Просто сестра меня любит и говорит обо мне только хорошее. А я ее не посылал.
Манн: Посылал-посылал, а что же ты еще делал?
Апатов: Я просто старался сделать так, чтобы ты была рядом даже тогда, когда тебе этого не очень и хотелось. Такие вот домогательства в легкой форме.

Вас смешат одни и те же вещи?
Апатов: Нет.
Манн: Ты что, издеваешься? Конечно же да!
Апатов: Ну кое в чем наши вкусы совпадают. Например, мы оба очень любим сериал «Массовка». Но иногда меня приводят в восторг такие комедии, что…
Манн: (складывает руки на груди) С этого места поподробнее, пожалуйста.
Апатов: А кто отказался смотреть со мной Монти Пайтона?
Манн: О чем ты? Я обожаю Монти Пайтона!
Апатов: Но я могу день напролет смотреть безумные комедии, а тебе подавай документальные детективы типа «Dateline: Mystery»… Наверное, дело не в том, что нам нравятся разные вещи, просто уровень терпимости к массовой культуре у меня повыше. Лесли достаточно одной серии «Луи», а я с удовольствием посмотрю еще девять. А она требует переключить на «Детей-экстрасенсов».
Манн: И что с того? Отличная передача, между прочим!

А есть такая комедия, из-за которой вы можете разругаться вдрызг?
Апатов: Наверное, нет.
Манн: Ты только что говорил, что чувство юмора у нас разное, или мне послышалось?
Апатов: По-моему, тебя меньше тянет к телевизору, ты не готова отдавать ему столько времени. А мне интересно разбираться, почему срабатывает та или иная шутка, почему сцена кажется смешной. Меня это затягивает, я могу смотреть тв бесконечно, а Лесли надолго не хватает.
Манн: Слушай, ты меня совсем не знаешь. Нет, серьезно, ты так погружен в себя, что понятия не имеешь, какая я на самом деле.
Апатов: Правда? Вот и сюжет для нового фильма…

Ладно, тогда вопрос к вам обоим: назовите свои любимые комедии.
Манн: «Гарольд и Мод».
Апатов: А я-то думал, ты ее на дух не переносишь… Да шучу я, шучу! Нашу дочь зовут Мод, так что в этом у нас полная гармония.
Манн: Слушай, ты все-таки определись, совпадаем мы с тобой или нет, а то каждый раз поешь по-новому. (обращаясь к нам) Вы его больше слушайте!
Апатов: Я же хочу, чтобы всем было интересно!
Манн: Интереснее всего станет, если ты отсюда уйдешь.
Апатов: Так что тебе нравится больше всего?
Манн: Три моих любимых комедии – это «Гарольд и Мод», «Теленовости» и «Язык нежности».
Апатов: Что ж, здесь наши вкусы совпадают.

«Кабельщик» стал настоящей вехой в ваших карьерах. Расскажите о работе над этим фильмом.
Апатов: Короче, Джим тогда снимался в пошлых комедиях, и ему захотелось сделать пародию на ленты типа «Руки, качающей колыбель». Мы решили, что будет смешно, если Джим сыграет парня, который любого может напугать до смерти. На съемках мы хохотали до упада, но во время монтажа нам уже было не так смешно. Нам до сих пор нравится этот фильм, но он получился очень странным. То, что он не имел особого успеха, нас шокировало. Я потом долго считал, что мое чувство юмора не совпадает с чувством юмора среднего зрителя… Я и на телевидение вернулся именно потому, что был сильно расстроен.
Манн: Я думаю, дело было в том, что впервые актер за свою работу получил чек на 20 миллионов долларов…
Апатов: И это при том, что весь фильм обошелся в 40 миллионов.
Манн: …Помнится, это давило на всех. За нами наблюдала целая толпа начальников со студии, а мы были совсем еще молодые – Джадду только что стукнуло 27 лет – и доставалось нам по полной программе. На нас вечно кто-то орал, а Джадд еще не умел общаться с руководством.
Апатов: Тогда я еще сам начинал орать в ответ.

Кстати, Джадд, Пол Фиг, сопродюсер «Чудиков и чокнутых», как-то назвал вас «крикуном». Когда вы изменились?
Манн: Как раз после «Чудиков…». И все из-за его спины.
Апатов: Дело в том, что сразу после «Чудиков и чокнутых» я заработал грыжу межпозвоночного диска. Неправильная осанка, автомобильная авария, общий стресс и все такое прочее…А после провала «Неопределившихся» (еще один телесериал, закрытый после первого сезона) я разругался со студией, потому что мне не позволили снять пилот по своему сценарию… Но тут до меня дошло, что я разговариваю [с этим руководителем] как со своей мамой, а с другим, который не разрешал мне снимать, – как с отцом. Я проецировал на них свои комплексы. И как только я это понял, все изменилось.

Критика восторженно приняла как «Чудиков и чокнутых», так и «Неопределившихся», однако зрительские рейтинги оказались просто чудовищными. Вы сознавали, что делаете что-то хорошее, но никто это смотреть не желает? Как вы справлялись с этой проблемой?
Апатов: Тогда мне тяжело пришлось. Во мне есть бунтарская струнка, и я считал, что лучше быть прикольным инди-гиком, чем мэйнстримовой рок-звездой, и потому «Шоу Бена Стиллера» закрыли после двенадцати выпусков. «Кабельщик» тоже не стал хитом. Я ставил драки в кое-каких успешных фильмах и вообще много где поработал, только вот в титры мое имя не попадало. Я знал, что именно может принести гарантированный успех, но у меня не было особого желания использовать эти приемчики в своих фильмах. У меня началась самая настоящая депрессия, я метался между телевидением и кино, не добиваясь коммерческого успеха ни там, ни тут. В конце «Неопределившихся» я попросил Уилла Феррела сыграть подсевшего на метамфетамин наркомана, за деньги писавшего студентам курсовики. Он тогда еще не снимался в больших фильмах, разве что в ролях второго плана. Я тогда подумал: «Этот парень должен стать звездой, но снять его в главной роли у меня не получится, так что пусть сыграет хотя бы в эпизоде». Уиллу понравилось, и он принес нам сценарий «Телеведущего», который написал вместе с Адамом МакКеем.

Лесли, а каково вам было видеть, что мужу приходится проходить через такое?
Манн: Это было ужасно. Он был весь на нервах, так что мне тоже приходилось нелегко. Плюс ко всему у нас только что родилась вторая дочь. Джадд меня дико кошмарил, и сейчас я не шучу. Он словно жил на другой планете: комок нервов, достучаться до которого не было никакой возможности. Что называется, помешался на своей работе… А вообще-то, дорогой, каким ты был, таким ты и остался. Боже, как я от этого устала!
Апатов: Если я начну рассказывать, как она переживает по поводу своей работы, мы отсюда до ночи не уйдем.
Манн: И знаете, как я тогда поступила? Когда у него разболелась спина, я уехала в Нью-Йорк на съемки одного фильма («Парфюм») с Джеффом Голдблюмом и сыграла с ним первую эротическую сцену в своей карьере. Короче, отрывалась по полной, а на душе кошки скребли. Я ведь знала, что в это время Джадду делают операцию…
Апатов: Да, на позвоночнике.
Манн: А я лежу в постели с Джеффом Голдблюмом! А Джефф – убежденный сторонник системы Станиславского, ему репетиции подавай…
Апатов: Но это бизнес, который может поглотить тебя целиком. Если у тебя есть семья, это уже повод для беспокойства. А Лесли вечно на пробах или дает интервью ребятам вроде вас. В конце концов мы решили, что нужно самим для себя создавать работу.

Итак, расскажите о «Сорокалетнем девственнике» и о том, как к вам наконец пришел успех.
Апатов: Начнем с того, что через два дня нас закрыли. Они решили, что Стив Карелл похож на серийного убийцу.
Манн: Ага, а еще – что Пол Радд слишком толстый.
Апатов: Им показалось, что я опять взялся за свои инди-штучки, и они закрыли съемки прямо среди бела дня, даже вечера не дождались… Я решил не орать, и это стало поворотным пунктом. Я просто слушал их и вообще никак не реагировал. Не стал говорить, что закрывать фильм и выбрасывать на ветер полмиллиона собственных баксов – это полное безумие, что можно было просто позвонить мне вечером и обо всем спокойно переговорить. И потому как я не скандалил, все разрешилось очень быстро.

И как же именно?
Апатов: Просто через два дня съемки возобновились. Дурь полная.
Манн: Но на кое-какие уступки ты все же пошел. Пол сел на диету и вообще перестал есть – в буквальном смысле слова. А что ты изменил у Стива?
Апатов: Ровным счетом ничего. Стив просто решил играть в стиле Бастера Китона. Он стал флегматиком, а все остальные подстраивались под него. А сцены, снятые в первые два дня, оказались одними из самых смешных во всем фильме. Помните эпизод с блиц-свиданиями? В общем, непонятно, зачем было шум поднимать.
Манн: Присмотритесь к Полу Радду в сцене с блиц-свиданиями, он там весит фунтов на десять больше, чем в остальном фильме. Причем он не только похудел, у него и прическа стала получше.

Потом была «Немножко беременна»…
Манн: Это история из нашей жизни в те времена, когда родилась Айрис.
Апатов: Почти все так и было. Врача на самом деле не оказалось на месте, и Лесли действительно пришлось рожать у другого доктора, от чьих услуг мы ранее отказались. И уж будьте уверены, он нам все припомнил… Мы прекрасно понимали, что история совершенно безумная. Последняя треть фильма вообще практически без изменений взята из жизни. У Лесли начались схватки, я звоню нашему доктору, а того нет в городе.
Манн: За три часа до этого у меня отошли воды, и мы пошли к нему на прием. А он заявляет: «Нет, воды еще не отошли, вам можно идти домой». Ему просто приспичило поехать в Сан-Франциско на бар-мицву, вот он и наврал насчет вод. А ведь все могло закончиться очень печально. Я его ненавижу, он тупой гребаный му…ак, и зовут его (имя опущено по рекомендации юристов).
Апатов: Не говори вслух, засудит.
Манн: А мне пофиг, пусть только попробует. Повторяю: его зовут (нет, ну вы уверены, что оно того стоит?)… И мы попали к тому мужику, у него руки были громадные, как у Шрека. Роды были тяжелые, с осложнениями, врач имел на нас большой зуб, от него несло сигаретами – короче, полный кошмар. Но на экране все это смотрелось отлично.

Джадд, ваше имя уже стало брендом. Вам это нравится?
Апатов: Мне просто нравится помогать людям, фильмы которых я считаю смешными. Если, по моему мнению, Лена Данэм по-настоящему талантлива, я думаю над тем, как помочь ей в работе (Апатов продюсирует ситком Данэм «Девчонки»). Но это ее сериал, а не мой. Да нет, какой там бренд. Я бы сказал так: «Просто Джадду это понравилось, и он захотел помочь».

Вопрос к вам обоим: когда вы впервые поняли, что способны рассмешить людей?
Манн: Я пробовалась на драматические роли, а надо мной все ржали. Тогда меня это совсем не радовало, но со временем я поняла, что мое место в мире комедий.
Апатов: Мне всегда хотелось быть смешнее, чем на самом деле. Работая с людьми, я обнаружил, что я могу писать специально для них. Понимаете, я мог написать сценку для Розанны или Ларри Сандерса, но собственного голоса у меня не было.

Джадд, вы начинали со стэнд-апа. Была ли тогда у вас цель стать актером или писателем?
Апатов: Кажется, я втихаря мечтал стать Эдди Мэрфи… Но я рассчитывал на актерскую карьеру, потому что был твердо уверен, что актер из меня никакой. Даже когда я занимался стэнд-апом, у меня хватало ума понять, что у меня нет ни жизненного опыта, ни собственного мнения. Мне нравилось писать для людей с реальными, твердыми убеждениями, потому что мне самому было на все плевать. Я просто хотел стать комиком.

Решение переключиться на литературную работу было принято сознательно или просто так получилось?
Манн: Решение за него принял Джим Хенсон. Он сказал, что Джадд слишком холоден.
Апатов: Я пробовался для реалити-шоу, в котором он снимал пару комиков, разъезжающих по всей стране. В пробах, кроме меня, участвовали Адам Сэндлер, Дэвид Спейд и Роб Шнайдер. Джим Хенсон сказал, что с радостью купит все мои идеи, но для шоу я не подхожу, потому что мне не хватает душевности.
Манн: Представляете, услышать такое от создателя «Маппетов»!
Апатов: От человека, у которого я учился читать… Для меня это был тяжелый удар, но важно было, что ему понравились мои идеи. Я понял, что на Адама Сэндлера реально смешно смотреть, с ним весело общаться, а я вот не такой. Я обыкновенный парень, который придумал несколько удачных реплик.

Вы много работали вместе, однако главную роль Лесли впервые получила только в «Любви по-взрослому». Что-нибудь изменилось?
Манн: Уставала я больше, но он защищал меня от всех стрессов окружающего мира. Я ничего не знаю о бюджете и о политических вопросах. Все актеры жили в своем мирке, уютном и безопасном. Я так ему за это благодарна! Спасибо тебе, милый. Кажется, ты опять начинаешь мне нравиться.
Апатов: Вот видите, круг замкнулся. Она меня ненавидела, а теперь я снова ей нравлюсь. Это мой день! И это моя жизнь.