Восемь женщин -- один приз

С Берлинским кинофестивалем российских кинематографистов связывают давние тесные отношения. Не случайно каждый киногод начинается с вопроса: «Что из нашего будет в Берлине?» Руководство Берлинале, в течение 20-ти лет возглавляемого опытным Морицем Де Хадельном, сменилось. Очевидно, что меняется его концепция, принципы программирования, организация. Какой будет политика нового руководства во главе с Дитером Коссликом по отношению к российскому кино? К кино бывших советских республик? Восточноевропейскому в целом? Вопросы пока открытые.
Во всяком случае, в конкурсе только что закончившегося 52-го Берлинского МКФ все вышеупомянутое кино было представлено лишь одной – очень неплохой – венгерской картиной «Соблазны» Золтана Камонди, к сожалению, оставшейся без внимания жюри.
Из наших фильмов в других программах – «Сказ про Федота-стрельца» Сергея Овчарова в «Панораме», «Соседи» Степана Бирюкова (вне конкурса в рамках короткометражного конкурса), «Апрель» Константина Мурзенко, «Дети из бездны» Павла Чухрая (видео) и германо-российские «Дороги» Марата Магамбетова в «Форуме» (туда приглашался также «Змей» Алексея Мурадова, но он не был закончен в срок).
Небывалым вниманием пользовалось кино бывших республик – украинская «Молитва за гетмана Мазепу» Юрия Ильенко была показана на большом конкурсном экране вне конкурса (о ней – особо), в «Панораме» участвовали молдавское «Прокрустово ложе» Виорики Месины и Серджиу Продана, киргизско-казахский «Шелковый путь» Марата Сарулу, эстоно-латышские «Хорошие руки» Петера Симма, в короткометражном конкурсе – «Взлет» Марата Сарулу.
Прошлое руководство Берлинале сильно критиковали за повышенное внимание к американскому кинематографу. Надо сказать, что спецпоказ голливудских блокбастеров накануне их выхода в немецкий прокат, сопровождаемый приездом суперзвезд, придавал фестивалю необходимый ажиотаж и блеск праздника. В этом году, в отсутствие голливудской продукции (за все студийные фильмы отвечали лишь «Игры разума» Рона Хоуарда – картина достаточно заурядная, но приметная, получившая несколько «Золотых глобусов» и претендующая на «Оскара»), Берлинский фестиваль заметно поскучнел. Приезд в Берлин Рассела Кроу, бывшего «гладиатора», ныне гениального безумца-математика, на премьеру фильма Хоуарда сильного шума не произвел. Помимо Кевина Спейси, звезды конкурсной ленты «Корабельные новости», поставленной шведом Лассе Холлстрёмом, из американцев в Берлине были актеры скорее «серьезные». Харви Кейтел сыграл у Иштвана Сабо в фильме «На чье стороне?» американского офицера, расследующего «дело» великого дирижера Вильгельма Фуртверглера, которого обвиняли в сотрудничестве с Гитлером. Фэй Данауэй привезла в Берлин свой режиссерский дебют – короткометражку «Желтая птица».
Сильной стороной конкурсной программы Морица Де Хадельна всегда была азиатская. На этот раз обе конкурсные картины из Азии оказались посредственными и прошли незамеченными – и «Плохой парень» корейца Ким Ки-дука, и «КТ» японца Джунджи Сакамото. Карьера прославленного китайца Чжана Имоу, похоже, затормозилась: внеконкурсные «Счастливые времена» – история отношений пожилого человека и слепой девочки – картина милая и трогательная, но не более того.
Ряд фильмов конкурсной программы представляет собой как бы два полюса. С одной стороны – сделанные в современной технике псевдовидеоклиповые, псевдодогматические, синюшно-чернушные, зернисто-расплывчатые наброски из современной жизни – о том, о сем, ни о чем (немецкая «Карта сердца» Доминика Графа или датские «Мелкие неприятности» Аннетте Олесен). С другой – традиционно повествовательные классические фильмы с большими идеями и ясным изображением – «Аминь» Коста-Гавраса, типичное «чистое» политическое кино образца 70-х; тот же Иштван Сабо с фильмом-политическим диспутом «На чьей стороне?» (вне конкурса), снятом в духе «Нюрнбергского процесса» Стэнли Крамера; наконец, примыкающий к ним «Пропуск» Бертрана Тавернье (приз за лучшую музыку и за лучшую мужскую роль – Жаку Гамблену) – сердечное признание в любви французскому кинематографу, своим старшим товарищам-учителям, которых осуждали лишь за то, что им довелось жить и работать в годы войны. Французское кино на эту тему всегда было категоричным: или ты славный герой Сопротивления, или – гнусный коллаборационист. Трудно у Тавернье назвать героем ассистента режиссера Жана Девевра (он жив и по сю пору), который, повинуясь какому-то непонятному импульсу, выкрал из кабинета нацистского начальника ценные документы и передал их англичанам а потом сам об этом чуть ли не пожалел (очень смешная сцена, когда «бритиши» учиняют ему допрос, пытаясь понять, зачем он это сделал, и накачивают его до одури английским чаем). Но ведь герой! Или назвать коллаборационистом другого, который бегал и прятался под женские юбки, при этом сопротивляясь происходящему, как только мог.
Берлинале стремится упрочить свое положение фестиваля европейского кино, проводящегося в Германии, включив в конкурс 4 немецких фильма – небывалое количество (такое себе позволяют только Канны с французскими картинами). Кстати, хотя бы три из них вполне этого заслуживают. Открывший Берлинский МКФ «Рай» Тома Тыквера по сценарию Кшиштофа Кесьлевского – картина яркая и визуально выразительная, недостатки которой, как ни странно, относятся, скорее, к ее сценарной части. История о женщине-террористке, мстящей за убийство мужа посредством сделанной ею самой бомбы, отдает изрядной литературщиной. Фильм Андреаса Дрезена «Накал» (Большой приз жюри) – более или менее удачное следование установкам Догмы. Достаточно крепко сделан и «Баадер» (приз Альфреда Бауэра), рассказывающий историю небезызвестного террориста 60-х.
Лидировало же в Берлине французское кино. Помимо вышеупомянутых фильмов Коста-Гавраса и Бертрана Тавернье, наиболее сильными картинами конкурса были «Восемь женщин» Франсуа Озона и «Утро понедельника» Отара Иоселиани. Первая – легкий, забавный детектив-мюзикл в духе Алена Рене и Жака Деми, с одной стороны, и Агаты Кристи, – с другой (восемь женщин заперты в особняке и выясняют, кто киноват в убийстве мужчины, с которым каждая из них так или иначе связана). Фантастический актерский ансамбль фильма – роскошная Катрин Денев, блестящая Изабель Юппер, легендарная Даниэль Дарье, пикантная Эммануэль Беар, шикарная Фанни Ардан, своеобразная Фирмин Ришар, прелестная Вирджиния Ледуайон и очаровательная юная Людивин Санье, восходящая звезда французского экрана – был вознагражден специальным призом жюри. Вторая картина – типичный для Иоселиани (в грузино-французском духе) ряд тонких наблюдений за повседневной обычной рутинной жизнью, где всегда есть место празднику и радости. Фильм получил вполне заслуженный приз за лучшую режиссуру, хотя в нем и чувствуется усталось мастера, и самоповторы налицо.
Вялотекущий процесс отсмотра конкурсной программы завершился неожиданно двумя событиями, бурная реакция на которые не стихает и по сю пору.
Первая – озадачившее всех эксцентричное решение жюри, возглавляемое индианкой Мирой Наир (Россию в нем представляла Рената Литвинова). Главный приз одного из главных международных фестивалей, в конкурс которого стремятся попасть лучшие режиссеры мира, был поделен между заурядной японской анимационной детской сказкой («Тайное похищение») и посредственной псевдотелерепортажной англо-ирландской полудокументальной лентой «Кровавое воскресенье», зафиксировавшей события митинга протеста в Ирландии в 1972 году. Что здесь сыграло свою роль – давление японских йен и соображения политкорректности? Желание подчеркнуть, что конкурс слаб и выбирать там нечего? Непримиримые споры внутри жюри, как всегда, закончившиеся в пользу «темной лошадки»? Желание соригинальничать? Сказать трудно.
Второе событие, по крайней мере, для жителей бывшей коммуналки, расположенной на одной шестой суши, – мировая премьера «Молитвы за гетмана Мазепу» прославленного Юрия Ильенко. Трехчасовая пытка экраном превзошла все скандальные ожидания. Немногие выдержавшие ее разводили руками и закатывали глаза к небу в попытке описать то, что им довелось увидеть. Это – свалка из декораций, муляжей, костюмов, реквизита, посреди которой бессмысленно мечется великий «гетьман», расчлененный волею режиссера (сценариста здесь, видимо, не было никогда) на Богдана Ступку, Филиппа Ильенко, Сергея Марченко; голов из папье-маше, рисованных фигур, мертвецов, восстающих из гроба и проч.). А также дебильный царь Петр Первый (Вячеслав Довженко) со своими кровожадными москалями, насилующий солдат; малоодетая Люба «с под-откуда-то» (она же – жена режиссера Людмила Ефименко), мастурбирующая головой убиенного супруга Кочубея; шведский король Карл (Никита Джигурда), зализанный под купчика, таращащий глаза, рыча на мове и прыгая на костыле в виде зонтика (и, правда, смешно, но причем тут Терри Гильям?). Все это, видимо, должно было, по замыслу авторов, восстановить историческую справедливость и воспеть державу.
Новое руководство Берлинале явно хочет обновить все на фестивале. Например, внешний вид каталога (теперь он цветной, но на каком-то картоне); фестивальный журнал, который на этот раз делал «Скрин Интернейшнл» – вечный конкурент старого доброго «Мувинг Пикчерс»; место пресс-центра, которое перенесено из фестивального дворца в отель «Хайатт». Последнее приветствую от всей души. В лобби «Хайатта», в оличие от неудобных карцерных закоулков бывшего пресс-центра, можно и посидеть, и поговорить. Здесь немедленно образовался фестивальный центр, которого раньше так не хватало.
И последнее. Свершилось. В Берлине было объявлено, что Россию, наконец, пообещали принять в европейский фонд копродукций Eurimages, под маркой которого на Берлинском фестивале появилась значительная часть фильмов.