Я сумасшедший отец

Хью Джекман в зрительском сознании буквально сросся с ролью мутанта Росомахи в бесконечной череде «Людей Х». Не важно, что высшая театральная награда «Тони» дана ему за роль в бродвейском мюзикле «Парень из страны Оз». Не имеет значения, что высшая телевизионная награда «Эмми» вручена ему как ведущему шоу «Тони». Проходит мимо внимания, что «Золотой глобус» вручен ему за исполнение роли Жана Вальжана в мюзикле «Отверженные». Понимая и приветствуя всю многогранность его таланта, зрители никак не могут отделить кинжальную кисть от тела артиста. Вот и в фильме «Пленницы», только что вышедшем на российские экраны, он сыграл необычную для себя роль – обезумевшего отца, у которого похитили дочь, и западные критики единодушно назвали эту роль лучшей в его карьере.

Фильм был тепло встречен на недавно закончившемся Торонтском кинофестивале и вошел в «горячую» десятку возможных оскаровских номинантов. Понятно, почему: уже лет двадцать, как из американских триллеров, имеющих великое прошлое, шаг за шагом выхолащивался смысл, приносимый в жертву действию. Пожалуй, что один Де Пальма продолжает великую традицию, но он отнюдь не находится в числе любимцев Голливуда. И тут, практически ниоткуда, появляется триллер, который настолько слит с семейной драмой, что невозможно найти границу соприкосновения, он держит зрителя в напряжении до самого конца. Мы встретились с Хью в Торонто сразу же после мировой премьеры ленты. Добрый, открытый и веселый, Джекман – любимец голливудских журналистов, и в этот раз он не изменил себе.

Хью, критики считают эту роль не только самой удачной, но и самой американской в вашей карьере. Как получилось, что такой трагичный, обремененный тяжелой психологией образ привлек вас – мастера мюзикла и триллера?

Ну, во-первых, прочел сценарий – и сразу перед глазами Шон Пенн из «Таинственной реки»... Меня здесь привлекло и жуткое нагнетание страстей, и динамика сюжета, и американский индивидуализм, обожествляющий опору на собственные силы, и психология измученных людей. Режиссер Дени Вильнев, может быть, потому что канадец, а не американец, сумел взглянуть на историю со стороны и органически соединить столь разные жанры. Я – может быть, потому что австралиец, а не американец – постарался, чтобы образ моего героя – самого обыкновенного плотника из глубинки – не выбивался в супергероизм, а остался в рамках своей натуры, но натуры, столкнувшейся с немыслимым прежде горем. Сценарий еще делал упор на религиозном драйве героя, чувствовавшего себя бойцом в борьбе со злом. Но Дени не заряжен на религию, а я – легкий последователь сразу нескольких: и индуизма, и буддизма, и христианства, но без особого соблюдения обрядов. Поэтому мы сделали упор на психологическую мотивацию поступков.

При этом роль Келлера Довера для вас крайне нетипична: кинозритель ожидает, что вы развернетесь в конце концов и мастерски снесете очередному мерзавцу какую-нибудь конечность. Почему вы их разочаровываете?

Я понимаю, что меня ассоциируют с фэнтези-триллером.

Вы не подумайте плохого, «Люди Х» – замечательные триллеры, и я благодарен судьбе, сделавшей мне такой шикарный подарок. Но когда мне предложили участвовать в работе над этой малобюджетной лентой, в которой мой характер находится в непрерывном развитии, я почувствовал если не миссию, то серьезный профессиональный вызов. Ведь сперва Келлер – заурядный мягкий человек. Затем, после того как у него украли дочь, его мир рушится, он беспомощен, он в отчаянии. Потом у него начинает нарастать злость, переходящая в ненависть, и он буквально звереет. Устраивает истерики полицейскому, истязает подозреваемого человека – горе превращает его в настоящего монстра. И эту динамику чрезвычайно интересно играть.

У вас в жизни было что-то подобное, когда вы настолько беспокоились о детях, что всеобщий любимец и душка Хью Джекман превращался в зверя? Я имею в виду: был ли у вас личный опыт, на который вы опирались, играя эту роль?

До такой степени, конечно, нет. Я – сумасшедший отец и не скрываю этого, дети для меня – самое дорогое в этом мире. (Джекман и его жена Деборра-Ли воспитывают двух приемных детей. – М.О.)

Однажды в Сиднее я пошел с детьми на пляж. На минуту отвлекся разговором с пятилетней дочерью, повернулся, а сын, которому тогда было десять, исчез. Ну, я знаю, что он любит плавать, поэтому минут пять сижу спокойно, а потом вижу, что его нет – схватил дочь на руки и побежал по пляжу. А за мной: «Щелк... щелк... щелк...» – так и есть: эти стервятники все пытаются поймать ужас на лице. Мне, конечно, не до них, я уже бегу и тут слышу за спиной: «Хью... Хью... повернись...» Да-да, думаю, сейчас я вам повернусь, как же, еще в позу встану... и у меня действительно в душе какая-то звериная злость загорелась: гады вы такие, у человека ребенок пропал, а вы ракурс ищете. И уже готов был – не поворачиваясь! – пару теплых слов сказать, как сзади: «Хью, да повернись ты... он здесь... в кустах спрятался...» Впервые в жизни я был благодарен судьбе за наличие папарацци в моей жизни. Но, конечно, говоря серьезно, я со своими мелкими неприятностями и близко не попадал в ту страшную ситуацию, в которой оказался мой герой.

Отчаявшись найти дочь, Келлер пытает шофера грузовика в надежде выбить информацию. Вы считаете, что в таких экстремальных обстоятельствах пытки оправданны?

Понимаете, это ведь даже не столько вопрос об ответственности, сколько о том, какие нравственные границы у этой ответственности. Что можно брать на себя, а что превращает вас в монстра. Боюсь переступить какую-то моральную черту, но прямо отвечу: не знаю! Я категорически против государственных пыток, но осуждать частного человека, для которого это, возможно, последняя надежда получить информацию о пропавшей дочери, не могу. Фильм вообще ставит много вопросов: о правомерности самосуда, о доверии к правоохранительным органам, о проблемах семьи – тем он и интересен, что это не просто лихая история, а многостороннее явление.

Такое ощущение, что вы в Канаде буквально поселились. В прошлые разы мы встречались в Монреале на съемках «Людей Х», теперь здесь. Гражданство еще не попросили?

(Смеется.) Нет-нет, здесь я просто работаю, и работается мне в Канаде, честно скажу, замечательно. Но живу все-таки буквально за углом – в Нью-Йорке – и в ближайшее время оттуда уезжать не собираюсь. Там – жена, которая не хочет менять Нью-Йорк ни на какое другое место, включая родную Австралию, там дети ходят в школу, там Бродвей, наконец, где для меня огромное счастье играть.

Кстати, о Бродвее. Ходят слухи, что вы возвращаетесь на круги своя и собираетесь сыграть в ближайшее время на сцене роль знаменитого американского иллюзиониста Гарри Гудини. Что вас привлекло?

Ну, во-первых, великий Гудини – это Дэвид Копперфилд начала ХХ века. Во-вторых, сценарий начинал писать Эйрон Соркин, а я его крайне почитаю.

Ну и вообще истосковался по Бродвею. Да и по мюзиклу тоже. В работе еще один музыкальный проект – фильм «Величайший шоумен мира» по мюзиклу «Барнум», где мы собираемся сыграть вместе с Энн Хэтэуэй.

А как же «Люди Х: Дни минувшего будущего»? Не собираетесь еще расставаться с Росомахой навсегда?

Фильм выходит в следующем году, а там посмотрим. (Загадочно улыбается.)