27 лет спустя: что не так с сериалом «Оно: Добро пожаловать в Дерри»?

«Оно: Добро пожаловать в Дерри» издалека представлялся самым желанным типом экранизации Стивена Кинга — писателя со столь внушительным поп-культурным багажом. У романа уже есть по-разному удачные адаптации (мини-сериал Томми Ли Уоллеса и дилогия Энди Мускетти), а потому форма спин-оффа или приквела выглядит достойным поводом для возвращения во вселенную. К тому же у ужаса нет ни конца, ни края: клоун Пеннивайз терроризирует городок Дерри раз в 27 лет. Зло в обличье клоуна пробуждается от спячки и открывает охоту на детей, до которых взрослым нет дела. 

Режиссер Энди Мускетти в своей адаптации провел календарную ревизию романа, события его дилогии разворачивались в 1989 и 2016 годах. А потому, когда он же взялся за разработку сериала-приквела, получилось, что «Оно: Добро пожаловать в Дерри» будет пятиться назад. Первый сезон, который закончился на прошлой неделе, был посвящен событиям 1962 года, второй (в случае продления шоу) откатится еще на 27 лет назад, в 1935-й и времена Великой депрессии, а флешбэки из 1908 года (или около того) уже были показаны — это «место назначения» третьего сезона.

Блейк Джеймс в роли Уилла на кадре из сериала «Оно: Добро пожаловать в Дерри»

В 1962 году у беды те же приметы, что в 1989-м: в Дерри пропадают дети, а взрослые не верят в паранормальное присутствие, но лишь до поры до времени. Помимо группы школьников — несчастных, одиноких, заряженных благими помыслами — «Добро пожаловать в Дерри» предлагает и милитаристскую линию: Лерой Хэнлон (Джован Адепо) вместе с женой (Тейлор Пейдж) и сыном Уиллом (Блейк Джеймс) перебирается в городок, где в местных казармах разворачивается своя война. Ближе к финалу с общей цирковой напастью сражаются и бравая детвора, и неравнодушные родители, и представители коренных американцев — единственные, кто представляют, как утихомирить разбушевавшееся зло в испачканном кафтане.

Фамильное древо горожан Дерри

С первых сцен «Дерри» раскидывает по экрану полотно с фамильным древом горожан Дерри: городок маленький, все друг друга знают, преемственности невозможно избежать. Решение связать представителей разных поколений узами крови выглядит логичным скорее с практической точки зрения, чем с идейной: сложно поверить, что люди, пережившие подобный кошмар в школьные годы и навсегда травмированные выкрутасами Пеннивайза, со временем станут теми самыми родителями (бабушками, дедушками, тетями и дядюшками), которые будут игнорировать уязвимых детей под собственной крышей и не замечать их одиночества. Роман Кинга и мини-сериал Томми Ли Уоллеса как раз сообщали о том, что столь разрушительные детские травмы больно вспоминать, но забыть навсегда невозможно.

Блейк Джеймс в роли Уилла на кадре из сериала «Оно: Добро пожаловать в Дерри»

В обзоре первых эпизодов мы уже начали разбираться в родственных связях «клуба неудачников» с предыдущим поколением детей, которых мучил Пеннивайз. Опрятный парень Тедди (Микка Карим Фидлер) из первого эпизода — родственник (вероятно, дядя) Стэнли Уриса (Энди Бин и Уайатт Олефф у Мускетти). Майку Хэнлону (Чоузен Джейкобс) досталось меньше всего отеческого внимания Мускетти в ленте 2017 года, а потому в сериале отдуваться приходится и его отцу Уиллу, и деду Лерою, и бабушке Шарлотте (Тейлор Пейдж). Уилл выжил во время пожаре в клубе «Черное пятно» и стал одним из главных свидетелей трагедии, но если верить мифологии дилогии Мускетти, то ему все равно суждено погибнуть в огне — много лет спустя. Едва ли получится спроецировать, каким должен быть эффект бабочки, но пока довольно сложно представить, как Лерой из сериала превратился в Лероя из «Оно» 2017 года. Речь, разумеется, не о внешнем облике, а о характере персонажа и тактиках воспитания — напоминаем, его внук Майк должен справляться с «жестокостью мира» на скотобойне.

Еще одной будущей мамой оказалась Мардж (Матильда Лоулер) — самая интересно придуманная и тщательно прописанная героиня среди юного поколения: девчонка не только проходит путь от пассивного буллинга до активного раскаяния, но и переживает трагическую первую любовь и получает предсказание от Пеннивайза: ее сын будет среди тех, кто принесет ему погибель (будем считать, что толстенные линзы очков — главная подсказка).

Матильда Лоулер в роли Мардж на кадре из сериала «Оно: Добро пожаловать в Дерри»

Упоминаются родственники и со стороны антагонистов: шериф городка носит фамилию Бауэрс: Генри Бауэрс (Николас Хэмилтон) — мальчишка-задира, который доставал юных «неудачников» (особенно досталось Бену!), а в 2016 году он даже сбежал из лечебницы, будучи «на службе» у Пеннивайза. 

Кстати, о клоуне: раскрытие биографии Пеннивайза тоже не обошлось без новоявленных родственников! Следите за руками: во-первых, мы узнали, что бесформенное зло из космоса, именуемое «мертвые огни», украло личину у лицедея Боба Грея (тоже Билл Скарсгард) — вдовца, который веселил детей своими номерами. Более того, у артиста есть дочь, и интерпретация образа Ингрид Керш (Мэдлин Стоу) вышла многосоставной. 

Билл Скарсгард в роли Боба Грея на кадре из сериала «Оно: Добро пожаловать в Дерри»

Если напрячь память, можно вспомнить, что повзрослевшая Беверли (Джессика Честейн) во время второго раунда борьбы с монстром навещала свою квартиру в Дерри, надеясь обнаружить отца. На деле она не заметила, как фамилия Марш на звонке сменилась на созвучную Керш, и ее приняла обаятельная старушка (Джоан Грегсон), которая оказалась еще одной иллюзией Пеннивайза. В сериале женщина обрела плоть и кровь, перестала быть лишь видением и появилась сразу в трех таймлайнах: и в 1908 году, и в 1962-м, и в эпилоге из 1988-го. Заключительная сцена сезона в больнице объясняет, почему повзрослевшая Беверли увидела именно эту женщину у себя дома. Краткое появление стало финальной работой в кино для Джоан Грегсон, актриса умерла через два месяца — в июне уходящего года. 

Джоан Грегсон/ Мэдлин Стоу в роли миссис Керш на кадре из сериала «Оно: Добро пожаловать в Дерри»

Шведский стол отсылок в отеле «Оверлук»

Стивен Кинг практически сразу обозначил, что персонажи большинства его произведений живут в одной вселенной: то и дело в одном романе упоминались герои другого, передавались приветы, а злоключения школьника из «Сердец в Атлантиде» могли быть связаны с путешествиями в «Темной башне». Поэтому совершенно закономерно, что и экранизации романов чаще всего представляют шведский стол отсылок. Разбирать все — задача кропотливая и довольно утомительная, но отметим пару забавных: черепаха, которая в романе «Оно» была олицетворением добра, то и дело мелькает в сериале в виде мультфильма или костюма из папье-маше. А на плакате на въезде в город красуется дровосек Пол Баньян, фигура которого совсем скоро будет установлена на городской площади Дерри, а потом примется запугивать «неудачников» гигантским топором.

Кадр из сериала «Оно: Добро пожаловать в Дерри»

Самой занятной даже не отсылкой, а полноправным проникновением в тело экранизации становится персонаж из «Сияния» Дик Холлоран (в сериале его сыграл Крис Чок, в фильме Кубрика — Скэтмэн Крозерс). Дик Холлоран был юным поваром ВВС США и оказался в роковую ночь пожара в «Черном пятне» — об этом кратко упоминалось в книге. В сериале Мускетти он получил полноправную линию и стал одним из главных героев: в том числе нам объясняется то, как Дик приобрел тот самый дар «сияние». С одной стороны, кажется, что простого поклона было бы достаточно, с другой — становятся очевиднее амбиции Мускетти прочно вписать свое новое детище во вселенную кинговских кошмаров штата Мэн.

Крис Чок/ Скэтмэн Крозерс в роли Дика

Очень странные дела творятся в Дерри

Поп-культура 2025 года стала походить на уроборос, который вот-вот проглотит сам себя. Ныне культовый проект братьев Даффер «Очень странные дела» начинался как оммаж памятникам 1980-х годов, в том числе многочисленным романам Стивена Кинга и их экранизациям: от «Воспламеняющей взглядом» до «Останься со мной». Четвертый сезон закрепил связь: главный злодей Векна унаследовал черты Пеннивайза — монстр из Изнанки тоже преследует уязвленных и травмированных школьников и питается их страхами и болью. Да и стартовали «Очень странные дела» и «Оно» Мускетти друг за другом, ознаменовав тренд на ностальгию по 1980-м: актер Финн Вулфхард вот-вот получит кинематографическую медаль за отвагу, проявленную в схватке с обоими.

Блейк Джеймс в роли Уилла на кадре из сериала «Оно: Добро пожаловать в Дерри»

Впрочем, за прошедшие годы сложился обратный эффект: теперь кажется, что «Дерри» пытается стать «Очень странными делами» в 50-х годах (хотя и сам сериал вот-вот туда доберется). Финал первого сезона намекает на путешествия во времени и особые отношения с календарем у Пеннивайза — планов громадье! Вот-вот откроется еще одна дверь в мультивселенную, а все вокруг шепчет о том, что пора эти измерения уже закрывать и возвращаться домой. Будто «Добро пожаловать в Дерри» опоздал оседлать тренд, который Мускетти сам же и задал.

Матильда Лоулер в роли Мардж на кадре из сериала «Оно: Добро пожаловать в Дерри»

Пеннивайз, Пеннивайз и еще раз Пеннивайз!

Несмотря на то что первые несколько эпизодов публику готовили к возвращению Танцующего клоуна всякими другими чудищами из канализации, к финалу становится совершенно очевидно, что именно Пеннивайз во всех своих обличьях заботит Мускетти в первую очередь. Для хорроров в целом симптоматично, что публика чаще запоминает по имени злодея, нежели последнюю девушку, которая уцелела в схватке с ним. Но порой кажется, что ради зрелищности Мускетти прибегает к условностям и довольно ленивой проработке персонажей, которые должны выступать ядром сюжета. В первой главе дилогии увлеченность режиссера злодеем купировалась бездонным обаянием юных артистов и точно прописанными характерами: персонажи сериала и наполовину не столь узнаваемы и обаятельны, как банда «неудачников», к тому же они делят хронометраж со взрослыми почти поровну.

Блейк Джеймс в роли Уилла на кадре из сериала «Оно: Добро пожаловать в Дерри»

Сцены-шоустопперы, в которых Пеннивайз пугает, лезет в камеру и угрожающе хохочет, довольно тщательно подготовлены, с энтузиазмом поставлены, но выезжают на тех же рельсах, что и в 2017 году. Билл Скарсгард демонстрирует всю ту же актерскую отдачу, но есть подозрение, будто и актер, и все мы переросли этот кошмар — видали клоунов и пострашнее (они теперь выступают без грима). В результате смотрится проект не как вдумчивая драма, а скорее как некий поджанр клоунсплотейшн из категории B. 

Несмотря на общий запрос на традиционные и даже консервативные хорроры (сборы «Заклятия 4» шепчут), у стриминга HBO остался шлейф премиального телевидения, которое предлагает публике драматургически сложные проекты с проработанным психологизмом и головокружительным размахом. Сериал о клоуне, который кошмарит детвору, скорее называет врага по имени, чем действительно рассуждает об эпохе: расизм! Карибский кризис! буллинг! бу! Вменяемый разговор о нарывах общества и симптомах боли поколения не успевает состояться, а долгожданный проект превращается не в событие, а в еще одну вкладку в каталоге стриминга.

А главное, в понятной и оправданной погоне за повышение ставок Мускетти расширяет фронт борьбы. В романе и предыдущих экранизациях взрослые могли лишь изредка видеть Пеннивайза, чаще всего в состоянии измененного сознания или перед смертью. «Оно» фиксируется на том, как горожане предпочитают не замечать беду под самым носом и суетливо задергивают штору.

Билл Скарсгард в роли Пеннивайза на кадре из сериала «Оно: Добро пожаловать в Дерри»

В сериале зубастый лицедей с радостью демонстрирует навыки внушения кошмаров всем, кто на пути попадется, сводя к нулю фундаментальную мысль прозы о детском восприятии мира и формуле рождения страха. Взрослые отмахивались от глубинных ощущений — предчувствия и интуиции, а потому не могли поверить в то, что зло существует и имеет вполне конкретные приметы.

Клара Стэк в роли Лилли на кадре из сериала «Оно: Добро пожаловать в Дерри»

Именно безразличие надежных фигур в воспитании и делало детей столь уязвимыми: нет образа более красноречивого, чем Беверли в луже крови, которую отец не замечает. Мускетти выходит против интимных детских страхов и секретов, спрятанных глубоко в сердце, на огромном танке и стреляет по клоуну из автоматов — есть в этом зловещий дисбаланс.