Ауф моей души: рецензия на фильм «Волк»

Пока большинство молодых людей задаются вопросом «что же такое быть человеком?», Джейкоб (Джордж МакКэй) твердо решил, что предпочитает жить в теле волка. Выть ночами напролет, бегать босиком по грязи и воинственно рычать на недругов — проще говоря, взять все лучшее у Скарсгарда в «Варяге» и повторить в XXI веке. Таким чувственным порывам не рады родители парня — так он становится пациентом на рехабе вместе с попугаем (Лола Петтикрю), белкой (Дараг Шэннон), немецкой овчаркой (Фионн О’Ши) и дикой кошкой (Лили Роуз Депп).

Джордж Маккэй в роли Джейкоба на кадре из фильма «Волк»

Зооантропия — расстройство невыдуманное, но обросшее плотным слоем мифологем: там, где на коже проступает шерсть даже мысленно, шаг остается до оборотня, а это уже совершенно другая кинематографическая материя. Дебютантка в полном метре Натали Бьянчери далека от фантастики и готических романов: кинематографистка изначально хотела снять фильм документальный, но не нашла консенсуса в научном сообществе по вопросу и от фактов перешла к художественному осмыслению. В «Волке» попытки влезть в чужую шкуру буквально равняются отчаянному стремлению сбежать от переживаний и через звериные инстинкты выразить свои потребности: банальные, а потому понятные — в любви, внимании, безопасности, опеке.

Джордж Маккэй в роли Джейкоба на кадре из фильма «Волк»

Как и многие дебютантки в жанре, близком хоррору (вроде Ханны Бергхольм или Натали Эрики Джеймс), Натали Бьянчери обращается к языку телесности. Пластика становится единственным способом проговорить внутреннее состояние: пока молодые люди выражают переживания через движения, жесты и резкие повороты головы, персонал больницы держится за самоценность слова. Мир одних и мир других противопоставлены в нескольких плоскостях: нормальный/ненормальный, дикий/цивилизованный, взрослый/молодой. «Звериность» всячески порицается как варварство (по телевизору крутят ролики о том, как вести себя не надо), при этом самым жутким чудовищем Бьянчери, разумеется, рисует человека. Пока пациенты хоронят мертвое животное (собаку по рождению, а не по образу мыслей) и стараются проявлять эмпатию, светило экспериментальной медицины и смотритель зоопарка (Пэдди Консидайн) предлагает совершенно «дикие» методы исцеления.

К сожалению, многие идейные пассажи звучат убедительнее в этом тексте, а не на экране: зооантропия так и остается зооантропией и не доходит до нормализации любой инаковости и уязвимости. Хореографически выстроенные сцены дрессировок, побегов и наказаний превращаются в обзорную экскурсию по центру реабилитации. Бьянчери от первоначального документального замысла унаследовала созерцательную позицию, поэтому и кино превращается в эфир «В мире животных». Драматургия уходит на дальний план, повествование отдано на откуп чутью, эмоциям, вспышкам агрессии или страсти. При этом хаос в стенах лечебницы существует в строгом порядке внутри кадра, не давая картине преодолеть порог невозврата странности. В результате «Волк» становится лентой визуально выверенной и стилистически цельной (чувствуется тяга режиссерки к Йоргосу Лантимосу), но бедной на постскриптум: человек человеку волк, выживут только кентавры, ну а кошка, как и раньше, ходит сама по себе.