Человек человеку политик: рецензия на фильм «Осло»

На дворе начало 90-х. Конфликт между Израилем и Палестиной в самом разгаре: в Газе ведутся кровопролитные сражения, Организация освобождения Палестины находится в изгнании в Тунисе, а официальные переговоры сторон под надзором США ни к чему не приводят. В это время социолог из Норвегии Терье Руд-Ларсен (Эндрю Скотт) и его жена-чиновница Мона Юль (Рут Уилсон) решают взять вопрос мира на Ближнем Востоке в свои руки. Тайными путями они добиваются очной встречи политиков Палестины с израильскими экономистами (а чуть позже и с официальными представителями израильской власти), сажают их в одну комнату и просят договориться по-хорошему, пока война не уничтожила оба их народа.

Рут Уилсон в роли Моны Юль на кадре из фильма «Осло»

Мотивация супругов из Скандинавии, от проблем ближневосточных стран максимально далёкой (и географически, и политически), очень проста: когда-то они сами попали в центр военных действий в Израиле, после чего в голове Моны отпечатался один яркий образ. Два солдата — еврей и палестинец — стоят посреди улицы, друг напротив друга. Первый с поднятым автоматом, второй с гранатой наперевес. Ещё секунду назад они были готовы убить врага, но вдруг застыли на месте — потому что впервые встретились с неприятелем глазами. Впервые поняли, что там, на другой стороне баррикад, такие же люди, которым не очень-то хочется здесь находиться. Этот простой символ — эдакое броское напоминание о человеческом лице войны — становится ключом к пониманию как метода Юль и Ларсена, так и, в общем-то, всего фильма «Осло».

Эндрю Скотт в роли Терье Руд-Ларсена на кадре из фильма «Осло»

Драматург Дж.Т. Роджерс, адаптировавший для экрана собственную одноимённую пьесу, подходит к сложному политическому конфликту с обезоруживающе человечной интонацией. Вся проблема, говорит он, сводится к банальной дискоммуникации, к неспособности людей просто сесть и обсудить свои проблемы, вместо того чтобы бомбить друг друга и срывать накопившуюся злость на мирных жителях обеих стран. «Я никогда раньше не разговаривал с израильтянами», — несколько наивно, с чуть ли не детским страхом объявляет палестинский министр финансов перед первой встречей. И в этой маленькой ремарке оказывается больше жизни и правды, чем в многочасовых дебатах.

Организованная Ларсеном и Юль встреча противопоставляется официальным переговорам Израиля и Палестины. Пока там политики, ограниченные законами и предрассудками, к тому же находящиеся под довлеющим надзором Америки (у которой, разумеется, есть свои планы на обе страны), не могут месяцами прийти ни к каким конкретным решениям, в Осло всего пять человек решают проблемы общенационального масштаба с поразительной скоростью. Потому что им дают шанс увидеть оппонента в человеческой обстановке, посидеть с ним за ужином и пообщаться на отстранённые темы между ожесточёнными спорами (есть даже несколько комичная сцена, где израильтянин и палестинец понимают, что у их дочерей одинаковые имена, почти как в «Бэтмене против Супермена»). Фильм не особо интересует геополитика — ему важнее те сцены, где непримиримые враги вдруг мило общаются за столом, обнаруживая, что за противоположными мировоззрениями скрываются такие же люди со своими страхами и слабостями. Как и, скажем, недавние «Игры шпионов», «Осло» ищет в политике прежде чего человеческое лицо — и, точно так же как фильм с Бенедиктом Камбербэтчем, успешно его находит.

Рут Уилсон в роли Моны Юль на кадре из фильма «Осло»

Такой взгляд, конечно, может показаться слишком упрощающим действительность. Или даже чересчур банальным. Чисто кинематографически «Осло» действительно очень прост — это такой стандартный телефильм под маркой HBO Originals, крайне театральный (в куда большей степени, чем «Отец», также поставленный по пьесе) и не стесняющийся заскорузлых визуальных решений: эпизоды на Ближнем Востоке тут, например, сняты в классической оранжевой «сепии» и никак иначе. Но всё же к тексту придираться совершенно не хочется. Ведь только так и можно говорить о политике в XXI веке — срывая с неё мистические покровы, находя психологическую простоту в вещах, которые принято считать слишком сложными для обывателя (то же делает, например, Армандо Ианнуччи, только ещё и с едкой сатирической интонацией). Тем более что за всей видимой наивностью в «Осло» скрывается глубокая трагедия людей, опередивших своё время, вынужденных видеть то, что другим пока недоступно. По недавним реальным событиям мы уже знаем, что успех Ларсена и Юль ни к чему не приведёт — Израиль и Палестина вновь прольют кровь, так и не сумев договориться. А из финальных титров мы узнаем, что как минимум один из сторонников мира окажется не понят и убит собственными же согражданами.

Да и вообще, учитывая нынешние тенденции в Голливуде, осторожная центристская позиция «Осло» выглядит чуть ли не радикальной — ни на чью сторону фильм не становится и никаких чётких моралей, кроме классической «человеку нужен человек», не декламирует. Удивительно, насколько не вовремя вышел этот фильм, будучи при этом настолько своевременным.