Джон Карпентер, Курт Рассел и будущее, которое не наступило: почему «Побег из Нью-Йорка» выглядит стильно и свежо даже спустя 40 лет?

Ностальгия по будущему

Джон Карпентер предложил уникальный дизайн для «Побега из Нью-Йорка» — представление о технологиях, компьютерах и летательных аппаратах из начала 80-х сегодня превратилось в подлинный объект ностальгии. Мир электронных сетей, устройств слежения и цифровых часов открыл панораму упаднического будущего — закрытого социума, где восторжествовал вертикальный полицейский надзор. Это общество тотального наблюдения, которому нет альтернатив в ситуации прошедшей войны (судя по всему, третьей мировой). Бюджетные ограничения сыграли Карпентеру на руку — аскетизм и язык холодной технократии стали визуально-стилистическим кодом фильма.

Курт Рассел на съемках фильма «Побег из Нью-Йорка»

Но даже шестимиллионного бюджета хватило, чтобы создать город, превращенный в руины, — прилизанные тактики полицейского контроля здесь контрастируют с хаосом и разрухой островного Манхэттена, по которому скрытно передвигается Плискин. Фантастические проекты будущего оборачиваются вопиющим изоляционизмом — это непроницаемые пространства, окружённые осадными башнями.


Аллегория упадничества Америки

Так, в сущности, Карпентер потешался над идеей американской демократии, выводя символы на новый уровень трактовок. Заявленные темы звучат в фильме весьма аллегорично и многое говорят о том, как художники чувствовали и чувствуют Америку, — и, конечно, демифологизируют устоявшийся образ страны. Статуя Свободы, негласный символ демократии, теперь расположена на одном из наиболее закрытых участков планеты, а полиция со спецслужбами превратила реальность в Спарту с урбанистическим сеттингом. Видение Карпентера во многом побуждено самим мирочувствованием 70-х: Уотергейтский скандал вместе с недавней вьетнамской войной спровоцировали масштабное недоверие к президенту и партии Никсона. В это десятилетие досталось и Нью-Йорку — из культурной Мекки Большое яблоко обращалось в злополучное гетто, оттесняя средний класс подальше. Город пережил экономическую депрессию, и даже ходили слухи, что дешевле и выгоднее будет построить где-нибудь новый Нью-Йорк, чем спасти этот.

Курт Рассел в роли Змея Плискина на кадре из фильма «Побег из Нью-Йорка»


Карпентер конвертировал политические и экономические бедствия в художественные образы — это город, из которого экстренно хочется бежать. Фриковатые головорезы, неистовствующие в ночи, присутствуют и в карпентеровском боевике, и в ландшафте реального Нью-Йорка президентства Джеральда Форда.

Одноглазый ковбой и вестерн на руинах цивилизации

Футуристический сеттинг «Побега из Нью-Йорка» — лишь предлог, на деле фильм куда более игриво работает с жанровым арсеналом. Структурно перед нами чистый вестерн: с эпическими длиннотами в духе Серджио Леоне и, конечно, главным персонажем Змеем Плискиным — циничным антигероем, который будто бы узрел ад еще до того, как начал миссию по спасению президента. Плискин — не только эмблема всех мускулистых экшен-икон 80-х, но и интересная ревизия образа странника с Дикого Запада. Курт Рассел словно воспроизводит в своей поступи молчаливого стрелка Клинта Иствуда, а индивидуализм и анархистские порывы то и дело возвращают нас к старым добрым храбрецам из вестернов — только у Плискина лошадь сменяется причудливым планером. Он угрюмый ковбой из будущего, которое, подобно прериям и пошлым городкам Дикого Запада, не сулит человечеству позитивных преобразований.

Постер фильма «Побег из Нью-Йорка»

Карпентер нередко одевал вестерн в камуфляж триллера: зрители помнят и «Нападение на 13-й участок» в духе «Рио Браво», и хоррор о кровопийцах «Вампиры» с пустынным антуражем и брутальными стрелками. Но в «Побеге из Нью-Йорка» режиссер с еще большим азартом запускает полифонию жанров, сшивая фактуры фантастической антиутопии с композицией вестерна. Как и любая приключенческая авантюра, фильм вызывающе неправдоподобен: бандиты устраивают какие-то гладиаторские бои в трущобах, герои удирают от головорезов на бронированном такси, которое появляется из ниоткуда, а капсула с президентом катапультируется прямо в нью-йоркские руины, где обитают преступники. Но именно этот старомодный драйв придает «Побегу» особое, несравнимое обаяние.


Синтвейв-вечеринка: единство формы и содержания

«Побег» продолжил шествие по популярной культуре: к фильму прилагалась серия комиксов, позже появилась новелла, а геймдизайнеры не скрывали своего воодушевления карпентеровским боевиком (Хидео Кодзима — один из первых, кто признал свое вдохновение, когда работал над Metal Gear). Это впечатывание ленты в каркас медиапространства обязано чувству стиля Карпентера — он строил фильм на резких светотеневых контрастах, а оператор Дин Канди буквально отсекал лишнее посредством сцен в темноте — фильм создавал натуралистичное ощущение адской ночи. Карпентеру приходилось скрывать недорогие декорации, поэтому выбор тусклых источников света оказался еще и обоснованным эстетическим решением. Помогали и макетные съёмки при использовании должного ракурса — урбанистический мир фильма вышел хоть и минималистичным, но крайне убедительным.

Оператор Дин Канди на съемках фильма «Побег из Нью-Йорка»

Но главное — холодная и зловещая эстетика здесь неотрывна от содержания. Синтезаторная партитура Карпентера задает событиям гипнотический ритм, повторяясь от сцены к сцене и сопровождая эпизоды мрачными клавишными — музыка стала еще одним поприщем, где Карпентер в значительной степени преуспел. «Побег из Нью-Йорка» целиком состоит из тягучих экспозиционных сцен, плавных движений камеры и обволакивающих электронных звуков — и только в кульминационные моменты он срывается в экшен. Произведение Карпентера выглядит лентой в высшей степени отточенной и однородной в стиле — сегодня сложно найти фильм, которому приставка «ретро» была бы так к лицу.

Курт Рассел в роли Змея Плискина на кадре из фильма «Побег из Нью-Йорка»