Канны-2025: рецензия на фильм «Сентиментальная ценность» — папины дочки Йоакима Триера

Когда праздник заканчивается, остается стол, заставленный бокалами с отпечатками пальцев и помады, липкие пятна от вина на полу, грязные тарелки в раковине и эхо звона смеха и посуды в утомленной тишине. Дом начинает дышать, выпустив из своих стен чужаков, а родных домочадцев, уставших и хмельных, отправив спать. Фильм Йоакима Триера «Сентиментальная ценность» и сам похож на опустевший после торжества дом, а потому о ленте особенно отрадно писать, когда фестиваль закончен, приглашенные разъехались, а «Золотые ветви» обрели новых хозяев. Триеру достался Гран-при, но что важнее — овации, которые пошли на рекорд: 19 минут громких и искренних аплодисментов! Больше было только у «Лабиринта Фавна» и «Фаренгейта 9/11».

Закадровый голос стремится одному из домов в Норвегии, красивому и выразительному, добавить чувственности, самостоятельности или даже самости — думали ли вы о том, что лестница может бояться щекотки? На стенах жилища шрамами красуются отметины о росте детей, которые уже давно перестали быть детьми, а гостиной предстоит уместить в свое светлое лоно больше, чем обычно, людей по трагическому поводу: не стало мамы. Две дочери — старшая Нора (Рената Реинсве) и младшая Агнес (Инга Ибсдоттер Лиллеос) — сдержанно принимают соболезнования и награждают сочувствующих грустной улыбкой — дом и правда как-то опустел. Не восполнить потерю, но потревожить присутствием решается папа Густав (Стеллан Скарсгард) — давно ушедший из семьи Бергов, но в болезненный момент притянутый магнитом родных стен. Вопрос в отцовстве или лишь во владении недвижимостью и планах на «личную жизнь» дома — в этом и предстоит разобраться всем троим. Пожалуй что вместе, а не порознь.

Рената Реинсве в роли Норы на кадре из фильма «Сентиментальная ценность»

Вынося на первый план утрату как спусковой курок сюжета, пришлось отложить разговор о призвании и признании: трое Бергов так или иначе связаны с кино, театром, лицедейством или, если угодно, психотерапией через искусство. Кажется, и сам Йоаким Триер не слишком скрывает, что пошел по пути дозволенного авторского эксгибиционизма, помноженного на художественные допущения, приукрашивание или же сгущение красок. Йоаким — режиссер и отец двух дочерей, а потому есть соблазн записать Густава Берга в ранг альтер эго, но скорее на экране альтернативная версия себя, одна из перспектив на будущее. Заслуженный кинематографист, удостоившийся ретроспективы на Мостре в Венеции, но оставивший кино до этого самого момента: когда Густав заходит в комнату, все улыбаются и почему-то ярче чувствуют собственную ценность. Как и происходит с режиссерами по обе стороны экрана — выдуманными и реальными, — Берг, предчувствуя закат карьеры и жизни, решается снять автобиографический опус. А чтобы прочнее материю жизни связать с метафизикой искусства, просит Нору сыграть его маму, которая самовольно распрощалась с жизнью, Агнес же должна разжать свои материнские объятия и позволить сыну (внуку творца!) продолжить кинематографическую династию актерским дебютом в нежном возрасте.

И если дочери обречены пройти путь от отторжения до принятия через полуночные разговоры, измерение шагами знакомых комнат и неотвеченные звонки, то двухэтажному жилищу с резными оконцами и просторным крыльцом отведена роль главного героя без рассуждений и согласий. Место, где мама Густава повесилась, должно стать съемочной площадкой, по амбициозному замыслу демиурга. Сентиментальная ценность — маячки привязанности, которые (не)счастливые воспоминания навешивают на не самую симпатичную вазу или сервиз, края которого давно сбиты и не позволяют купания в посудомоечной машине. Нора отказывается от предложения отца сыграть главную роль в семейной саге, не потому, что сценарий не отражает взаимоотношения внутри фамилии Бергов, а потому, что папа не заслуживает внимания и участия. И еще потому, что актриса ментально дестабилизирована, вероятно, как раз из-за травмы потери, нанесенной отцовской фигурой: в анамнезе панические атаки перед выходом на сцену и роман с женатым мужчиной (без Андерса Даниельсона Ли не обошлось). Густав расстроится, но предложит роль американской звезде Рэйчел Кэмп (Эль Фаннинг), готовой репетировать скандинавский акцент и верить в магию места, даже если символичной становится табуретка IKEA.

Стеллан Скарсгард в роли Густава на кадре из фильма «Сентиментальная ценность»

Жизнь под влиянием и опекой значимой отцовской фигуры не только в семье, но и в мировых масштабах убедительнее всего на экране воспроизводит София Коппола. «Где-то» и «Последняя капля» тщательно живописуют попытки примириться и принять свое место в системе звездных координат с позиции дочери Великого. Триер же, разумеется, больше симпатизирует Густаву, но не романтизирует в известной степени самовлюбленного мужчину, а скорее позволяет быть болезненно правдоподобным. С весом личности папы, который, само собой, не изменится, но лишь сделает шаг навстречу, и пытаются прийти к согласию Агнес и Нора. Агнес пусть и старается быть проводницей между сторонами конфликта, тоже прячет под пледом семейных уз собственные колкие нитки недоверия — когда-то она, будучи ребенком, утонула в волнах славы и, вероятно, до сих пор не до конца вынырнула из пучины.

«Сентиментальная ценность» по всем параметрам должна быть фильмом прощальным или даже завещанием, тяжеловесным фундаментом творчества (странно, что в возведении режиссерского здания будто бы крыша идет сначала, а плацдарм венчает постройку). Довольно долго в тексте удавалось избегать упоминаний Ингмара Бергмана или хотя бы Генриха Ибсена, а может, даже Антона Павловича Чехова («Чайка» порхает по кадру почти сразу) — хотя драматургия Йоакима Триера и его постоянного соавтора Эскиля Вогта будто обязывает включить в разговор могучих предшественников как ориентиры прозы. Но магия, покорившая Канны, как раз в том, что искусство может быть не могильным камнем ушедшего благоденствия, а тем самым опустевшим домом, полным сентиментальных ценностей и лиричного юмора. Минутой тишины после премьеры, когда критики, обожатели и даже соратники разошлись. Рядом остались самые родные и близкие, и какое же счастье, что иногда призвание — не только энергия оставленных самородков и травмы, нанесенные в стенах дома, но и крепкая кровная связь.

Фильм «Сентиментальная ценность» выйдет в российский прокат. Дата релиза будет объявлена позднее.