«Музыкой можно спасти кино, а можно и убить»: интервью с Дашей Чарушей

Как вы, собственно, пришли в кино? Насколько я знаю, вы с самого детства связаны с музыкой.

Я музыкант, пианистка, окончила музыкальное училище, всегда писала музыку. Потом получилось так, что я попала в ГИТИС и начала сниматься. Это было начало 2000-х, все как-то сумбурно произошло, но было… легко и удобно. И музыка все время существовала, но где-то рядышком. А потом я поняла, что выросла из того, что когда-то мне казалось ценным. Мне объективно кажется, что я не очень хорошая артистка: собственно говоря, у меня была классная фактура, потому что я была хорошенькая, ну и, в принципе, органичная. А когда ты подходишь к тридцати годам, то часть ролей, где надо быть хорошенькой, перекочевывает к другим людям.
В какой-то момент пришло понимание: все, что я делала до этого, было очень усредненно-нехорошее. И это проблема не проектов, не режиссеров, не ролей, а выбранного пути. Когда ты идешь туда, где легко, тепленько и сыто, любые изменения начинаются с кризиса. Это был большой кризис в моей жизни, когда я поняла, что роли заканчиваются, кончаются деньги. Здорово, что тогда я на «Кинотавре» познакомилась с создателем фильма «Овсянки» Алексеем Федорченко. Тогда с моим другом Андреем Карасевым мы начали делать саундтреки, и я вдруг поняла: мне здесь сложно, неудобно, но у меня получается, и я могу этим гордиться. Это был классный опыт первой большой трансформации. Еще одна большая трансформация случилась, когда я начала снимать. Сначала свои клипы, потому что мне всегда очень хотелось сделать альбом. Тогда я тоже стала жертвой идей, славы, всего-всего-всего. Вместо того чтобы идти за своим естеством, мне казалось, надо скопировать там, повторить тут. Я выпустила альбом, но сейчас он уже не кажется мне таким классным. Это были собранные воедино кусочки плагиата. Мне нравятся тексты и запись с живым оркестром, но с точки зрения исполнения надо было возвращаться к себе.

Клипы были побочным производством от музыки: я поняла, что единственный человек, который поможет мне снимать клипы, – я сама. Сделала сначала себе – получилось. Потом был клип для Басты, «Пьяная любовь» для Димы Билана, короткометражный фильм на грант «Яндекса» и затем случился полнометражный «Марафон желаний». Сейчас мы сняли «Мальвину» с потрясающим актерским составом – для нее я тоже буду писать музыку. Сейчас вообще чувствую огромный скачок: я работаю с живым оркестром! Например, для сериала «Цикады». Я понимаю, что надо было пройти весь этот путь, чтобы наконец гордиться тем, что делаю.

Очень здорово, что вы признаете неудачи в том числе. Сейчас гордитесь, все в порядке?

Мне кажется, удачи и неудачи – это не хорошо и не плохо. Только если есть болезненное эго. Безусловно, оно где-то трепыхается и болит, но, если его ставить на первое место, в конечном итоге все начинает подчиняться ему. Это черная дыра: его невозможно накормить, ты кидаешь, кидаешь, а ему все мало. Нам-то при этом всем нравится настоящее. Когда смотришь интервью с состоявшимися артистами, исполнителями, всегда видишь – они в своем потоке.

Они просто реалистично приближены ко всему происходящему.

Да! Когда человек в себе не уверен, он всегда создает прослойку между собой и реальностью, какую-то иллюзию. С одной стороны, она создает какое-то первое впечатление о человеке, с другой – сжирает его самого и не дает донести свою энергию до мира.

Кстати, про сжирание энергии. Вы и режиссер, и композитор, и сценарист – как вы все успеваете?

Любая эволюция – про расширение. Раньше говорила, что мне очень повезло, а сейчас я думаю, что везение – это перекладывание ответственности. Это не вопрос везения, а результаты постоянных раскопок внутри себя: как работает там моя психофизика, мое эмоциональное тело, мое сознание. Постоянно занимаюсь каким-то выстраиванием своей жизни. Человек – такое существо, которое плетет будущее из кристаллов прошлого. Такой кристальный ковер.

Вы сейчас доткали ковер «Мальвины». Расскажите, как появилась идея проекта и как к нему присоединилась Настя Ивлеева?

Женя Хрипкова (сценарист. – Прим. ред.) и Вазген Хачатрян (продюсер. – Прим. ред.) предложили сделать экспликацию на сценарий (художественное и организационное видение фильма. – Прим. ред.). Я прочитала, и он сразу мне откликнулся. Я была очень честна и с собой, и с ребятами, даже поборолась, чтобы меня взяли режиссером проекта. Получилось какое-то невероятное волшебное варево, я им очень довольна.
Настю я видела в «Монастыре», потому что писала для него музыку, так что наблюдала за ней в течение четырех месяцев. Я увидела в ней бурлящую жизнь, которая мало в ком есть. Бывают хорошие артисты, их персонажи, но не ощущение торнадо и цунами от человека. Для Мальвины именно такое чувство мы искали. Я подумала: как нам найти такого джинна? Либо это должен быть грандиозный артист, либо явление. Настя оказалась не только хорошей артисткой, так еще и фантастическим партнером на площадке. Ходят всякие слухи о ней, но не подтвердился ни один из них. Это милейший, воспитанный человек, который всегда готов, всегда вовремя, всегда знает текст, всегда слушает. Для меня это было открытием.

Продолжение интервью читайте на страницах Printed.

Фотограф: Валерия Сучкова, визажист: Ольга Горячева