Мы не должны стать могильщиками своей профессии

В дни ХII фестиваля актеров российского кино «Созвездие», проходившего в Архангельске, участники фестиваля собрались на «круглый стол», чтобы обсудить насущные проблемы актерской жизни. Публикуем сокращенную запись этой достаточно бурной и эмоционально насыщенной встречи коллег, надеясь, что она взволнует читателей.
Раиса Рязанова, актриса: Иногда я задумываюсь: есть ли мы на самом деле? Живые, конкретные люди, работающие на сцене, на съемочной площадке? Или мы только куклы, которых режиссер дергает за веревочки по мере необходимости? Эти мысли мучают меня еще и потому, что я постоянно надеюсь на какой-то особенный подход к актерам. Это не мои амбиции, не каприз, не проявление дурного характера – просто желание хотя бы в чем-то компенсировать зависимость нашей профессии. Мы ведь это все время чувствуем, начиная с первой встречи с режиссером.
Татьяна Москвина-Ященко, критик: Хотелось бы услышать от наших артистов, что принципиально нового произошло в их жизни за последние 10 лет, все это время стремительных перемен, переломов. Может быть, оно потребовало от актеров чего-то неожиданного, прежде не востребованного?
Аристарх Ливанов, актер: Итак, о востребованности… В недавнем еще прошлом – назову это жизнью здорового кинематографа – на столе едва ли не у каждого артиста лежало 10-15 сценариев. И этот каждый понимал, что его будущая профессиональная судьба во многом зависит от того, на чем он сегодня остановит свой взгляд. Мы были осмотрительны. Мы могли спокойно размышлять, что может принести пользу… Что, возможно, рискованно, но потом может обернуться и победой… Наконец, на чем ты можешь поскользнуться… Исходя из этого, мы выстраивали свою творческую судьбу, стараясь обеспечить и некий актерский рост. Поверьте, в меньшей степени тогда нас волновал гонорар.
А сейчас мы иной раз соглашаемся на то, за что раньше никогда бы не взялись, порой нанося таким согласием вред себе и другим. Вред нравственный, гражданский. Но, согласитесь, жить-то надо. Надо постоянно доказывать, что ты жив, дееспособен. Надо продолжать зарабатывать на хлеб именно своей профессией, а не уходить из нее, торговать например водкой, как это, увы, случается.
Будем честны: пришло время компромиссов. Их оправдываешь перед собой тем, что иначе не прожить, не сохранить себя для более благоприятного будущего, когда кинематограф вынырнет из пучины, когда ты снова будешь серьезно работать и распоряжаться собственной судьбой. Я думаю, здесь нет человека, который сейчас не согласился бы со мной.
Эльга Лындина, критик: Вместе с тем за эти годы появились новые одаренные режиссеры, артисты. Появились и интересные картины, правда, в очень небольшом количестве, далеко не в том, о котором мечтается. В частности, рядом с нами сейчас на «круглом столе» присутствуют два талантливых, неординарных актера. Они снялись у Александра Сокурова в картине «Телец», вызвав к себе серьезное внимание. Это Мария Кузнецова, сыгравшая Крупскую, и Леонид Мозговой, ставший, кажется, уже постоянным героем лент Сокурова.
Леонид Мозговой, актер: Мы действительно переживаем страшное время. По сути, бескровную гражданскую войну. Однако именно теперь нам с Машей Кузнецовой посчастливилось найти себя в кино.
Практически полжизни я был занят театром одного актера. И вдруг привалило счастье работать с Александром Николаевичем Сокуровым. Да еще в каких ролях: Чехов, Гитлер, Ленин… Но моя судьба – исключение из правила, если говорить об удаче. На мой взгляд, таких режиссеров, как Сокуров, у нас единицы. Он начал свой путь, снимая типажи, отказываясь от профессиональных артистов. А сейчас пришел как раз к актерскому кинематографу. Не считая себя актерским режиссером, он при этом ставит перед исполнителем такие задачи, выполнив которые, ощущаешь творческое удовлетворение. Это не просто «я» в предлагаемых обстоятельствах, а подлинное перевоплощение, внутреннее и внешнее. Потому и считаю себя счастливцем, удачником, не надеявшимся, что мне выпадет такая встреча,
Мария Кузнецова, актриса: Леонид Павлович прав: в данный момент, в данный час нам очень повезло. Хотя неизвестно, как дальше сложатся наши биографии.
Почему мы оказались выбраны Александром Николаевичем? Да потому, что ему неважно, какой у тебя рейтинг, как много ролей ты уже сыграл в кино, в театре. Мне кажется, для него главное – почувствовать в актере необходимый для будущей работы потенциал и довериться ему. Кстати, у меня не было ни одной кинопробы на роль Крупской, хотя, вероятно, для кого-то это дико звучит. Просто мы с Александром Николаевичем много беседовали. Много занимались гримом. Этого оказалось достаточно для моего утверждения на роль.
То, о чем я сейчас говорю, впрямую связано с личностью нашего режиссера, и случай это, конечно, особый. Получая от него импульс доверия, чувствуешь: мало того, что тебе даны крылья, ты еще можешь лететь, куда хочешь. Все это при искреннем к тебе уважении со стороны Александра Николаевича.
До «Тельца» я всю жизнь работала в театре, с кинематографом отношения у меня не складывались – пока не произошла встреча с Сокуровым, съемки в его картине.
Я прекрасно понимаю, что это идеальный вариант, который может для меня больше никогда не повториться.
Аристарх Ливанов: Знаете, какая ситуация складывается в моем воображении в связи с рассказом Марии Кузнецовой? Мор. Вымирают целые народы… А в городе Х, в лаборатории имени Сокурова родился здоровый ребенок! Превосходно, что он появился на свет! Но оглянитесь – мор в нашей профессии. Сузился круг коллег…
Татьяна Васильевна Доронина попросила меня сыграть Гаева в «Вишневом саде» на сцене МХАТ имени Горького. Я пришел туда, стал расспрашивать: а где этот артист? А этот? А этот?.. Отвечают – ушли из профессии. Об одном говорят: торгует теперь… А ведь артист был весьма талантливый, должен был занять наше место в будущем. Все! Для искусства потерян. Кто вместо него придет – неизвестно.
Что с этим делать? Скоро, кажется, будем заносить имена действующих актеров в «Красную книгу». Мы будто передвигаемся по болоту, по кочкам, едва удерживая равновесие, не имея под ногами твердой земли.
Михаил Мамаев, актер: То, что происходит сегодня у нас в кино, с моей точки зрения, абсолютно закономерно: кино не может существовать отдельно от государства, по своим отдельным правилам, в отрыве от того, чем и как живем все мы.
Кино – это производство. Сегодня продюсер, актер или режиссер, отыскав интересный для себя материал, вынужден заниматься поиском средств для реализации этого проекта, Это, по-моему, неверно. Конечный продукт кинопроизводства, фильм, должен быть таким, чтобы любой богатый человек мечтал вложить в него деньги, то есть верил, что получит прибыль. По таким законам существует зрительское кино в Европе, Азии, Америке…
Реплика с места: Не опасаетесь ли вы, что при этом продюсер и спонсор будут диктовать режиссеру, кого он должен снимать, не считаясь с волей авторов фильма, с личностью актера? И будут настаивать на тех исполнителях, на которых, по их мнению, пойдет зритель?
Михаил Мамаев: Опасаюсь. Знаю, что нечто подобное уже происходит у нас. Иногда нажим на режиссера идет не в прямой форме, то есть режиссеру не объясняют истинной подоплеки дела, причин выбора других артистов. Однако это не исключает самого принципа материальной заинтересованности богатых людей в том, чтобы вкладывать деньги в производство. Пока этого не произойдет, машина наша не будет крутиться.
В последнее время я играю в антрепризных спектаклях. Это стало одной из форм существования современных актеров. Я убедился, как важно сделать так, чтобы зритель шел на наши спектакли. Иначе мы ничего не получим, не сможем ездить по городам России, играть. Это надо просчитывать, не забывая об уровне постановки. Сейчас в антрепризу приходят маститые, знаменитые артисты. В нашем спектакле «Лев зимой» играет Зинаида Михайловна Кириенко, в спектакле «императрица» – Аристарх Евгеньевич Ливанов. Это уже знак качества.
Работа в антрепризе убедила меня и в том, что как только люди в России начнут жить материально хотя бы немного лучше и у них будет оставаться побольше свободного времени, они пойдут в кино. На фильмы, которые смогут их увлечь.
Ольга Вотчиц, актриса-дебютантка (Белоруссия): В силу возраста я не застала время расцвета советского кино. Но позволю себе заметить, что, наверное, и тогда было не так уж много картин, которые очень любили зрители. Это особые случаи. И сейчас, при значительно меньшем количестве создаваемых фильмов, тоже появляются увлекательные, любимые картины. Время все расставит по своим местам.
Я думаю, многое зависит от союза талантливых и честных художников, которые искренне хотят, чтобы народ приходил на их картины, и не опускаются до дешевых подделок.
Сейчас в Белоруссии запущен в производство интересный проект. Это чисто национальный фильм. Сценарий написала Елена Денисевич, режиссер – Владимир Янковский, до этого он удачно работал в рекламе, новой работой дебютирует в большом кино. Картина посвящена реальной исторической личности, княгине Анастасии Полоцкой, мужественной, великой женщине. Мы очень надеемся, что этот фильм приведет в залы зрителей.
Зинаида Кириенко, актриса: Актерская проблема существует столько, сколько я помню себя в кино. И будет существовать. Так же, как и на театре. Каждый раз время предлагает свои задачи, которые мы пытаемся решить. При этом возникает масса нюансов, которые либо открывают нам путь к ролям, либо закрывают… Эти проблемы, нюансы могут быть и общими, и сугубо индивидуальными.
Когда я окончила ВГИК, на моем счету было пять главных ролей, и зрители знали их. Любили. А потом в течение многих-многих лет меня просто не снимали. Вернее, не давали сниматься, тогда я не знала причины этого. Узнала много позже… По сути, было страшное, хищническое отношение к актрисе, человеку. А сколько я знаю подобных историй, относящихся к моим коллегам!..
Я вспоминаю об этом, чтобы сказать: наша профессия требует огромного мужества. Иногда требует даже отречения от очень дорогих для тебя ценностей. Конечно, не предательства, а именно отречения во имя того, чтобы целиком отдаться делу. Что же касается принципов, которыми ты не хочешь и не можешь поступиться, то это очень отягощает нашу и без того тяжелую судьбу. Это неизбежно, поверьте моему опыту.
Выдержать помогает обратная связь: любовь зрителей к твоим героям. Интерес к тому, что ты сделал. Я жила и живу этим. Даже если в зале сидит всего один человек, и я знаю, что он понимает меня, я открываю ему свою душу. Значит, я нужна ему. С этим всю жизнь выхожу на съемочную площадку и на сцену, веря, что меня ждут мои зрители. Они были и есть.
Актеры, которые не ищут контакта с залом, воображающие, что они парят над всеми, обычно плохо кончают. Мы сильны только вместе с теми, для кого работаем.
Михаил Мамаев: В нашем сегодняшнем разговоре нельзя уйти от темы отечественного проката – разваленного, уходящего от российских картин. Иногда это доходит до парадокса. Вот пример из моих фестивальных впечатлений. Если выйти из гостиницы, где живут участники фестиваля и перейти через дорогу, то упираешься в здание, абсолютно разрушенное, грязное, запущенное. Оно выглядит так, будто над ним специально поработал художник, создавая памятник эпохе разрухи. Это бывший кинотеатр «Север». Я обошел вокруг него, и мне показалось, что я слышу эхо прошлых лет, когда люди ходили в кино. Так вот, та эпоха закончилась, а другая не началась. Хотя как оптимист надеюсь: она все же начнется. Если я спустя несколько лет снова приеду в Архангельск, выйду из нашей гостиницы, пройду по красивой, чистой дороге и увижу комфортабельный, современный кинотеатр под названием «Север», это будет означать, что в нашем кинематографе что-то налаживается.
Екатерина Никитина, актриса-дебютантка: Я снималась в историческом сериале «Тайны дворцовых переворотов». Мы ездили с нашими фильмами по разным городам России, выступали после сеанса и видели, как заинтересованно зрители отнеслись к картине. Они хотят видеть такие фильмы. Хотят встречи с любимыми актерами – у нас снимались Дмитрий Харатьян, Сергей Шакуров, Наталия Егорова, Нина Русланова, Александр Лазарев. Интерес к кино жив.
Татьяна Москвина-Ященко: А вы не задумывались, что ваш сериал исторически недостоверен, грешит против фактов? И все это в принципе неуважительно к русской истории?
Екатерина Никитина: Но ведь это не документальный фильм! Зрители до сих пор любят сериал нашего режиссера Светланы Сергеевны Дружининой о гардемаринах!
Эльга Лындина: Не забывайте, что в сказке-романе о гардемаринах действуют вымышленные персонажи. А в «Тайнах дворцовых переворотов» – реальные герои, известные исторические личности с конкретными судьбами, не раз описанными. Между прочим, это и первые лица российского императорского двора, и их ближайшее окружение. Люди, активно влиявшие на ход русской и мировой истории…
Татьяна Москвина-Ященко: В сериале они превращены в фигляров, пустышек. События, имевшие огромный общественный резонанс, часто выглядят как семейные мелкие разборки. Молодое наше поколение, не склонное к чтению, к изучению родной истории, теперь так и будет себе представлять ход серьезнейших событий в ХVIII веке…
Раиса Рязанова: Проблема взаимоотношений современного кинематографа и младшего поколения мне кажется одной из самых острых. Хотим мы того или нет, дети подражают тому, что они видят на экране, и нужен очень осторожный подход к тому, что предлагает юным кино. На них обрушивают бесконечные убийства, кровь, предательства, насилие. Все в избытке! Таким образом мы рискуем потерять вообще не одно поколение.
Нынешним летом на фестивале в «Орленке» я была председателем детского жюри, где был 21 человек. Посмотрели мы картину «Триумф» – про подростков, про наркоманию. В результате – интересный расклад мнений. Те ребята, которые победнее, говорят: «Да зачем мне все это! Просто какое-то пособие для наркоманов». А те, кто побогаче: «Как клево! Вот здорово!» Вот такое разделение зрителей по имущественному положению.
Самое интересное происходило, когда стали присуждать премии. Приз «за лучшую роль» дали Оксане Акиньшиной, сыгравшей в картине Сергея Бодрова-младшего «Сестры». Детям понравилось, что она защищает младшую сестру. Но понравилось и то, как она лихо стреляет. А ведь стоит задуматься над симпатией к героине-девчонке, целящейся в людей! В этом есть своя опасность.
Потом пришел черед присуждать Гран-при. И тут выбор детей, слава Богу, пал не на «Сестер». Наградили английскую картину «Билли Эллиот», чему я от души порадовалась. И там есть грубость, драки, сложные отношения в семье. Но главный герой, мальчик-подросток Билли, стремится вырваться из этого. Мальчик любит балет – для него смысл жизни в красоте, пусть он это сам еще не осознает. Я просто счастлива, что дети поняли его, оценили, что они радовались превращению героя из гадкого утенка в прекрасного лебедя, взмывающего в небо. Я спросила ребят: «Хотите прожить такую жизнь?» Они ответили хором: «Да!» – «А на картину »Сестры« второй раз пойдете?» – «Нет!». Все же тянется душа к красоте.
Эльга Лындина: Я хотела бы на другом примере поддержать Раю Рязанову. В мае, в рамках программы «Русский киносеанс», которую задумала и осуществляет Гильдия режиссеров кино России, я представляла в Волгограде фильм «Чистое небо». Показ был приурочен ко дню Победы и 80-летию Григория Наумовича Чухрая. Картине минуло ровно 40 лет. Я волновалась: как ее примут зрители?
Зал на 1200 мест был почти полный. Пришли не только пенсионеры, для которых «Чистое небо» – фильм их молодости, но и довольно много юношей и девушек.
Я смотрела картину вместе с залом. Ни один человек не ушел. Девушки плакали. Изумлялись – какая бывает любовь! Кстати, политический аспект картины их совершенно не затронул. Что касается любовной истории, то смотрели на одном дыхании. Понравились Дробышева, Урбанский, нашли их очень красивыми, между тем как Нина Дробышева никак не вписывается в современные каноны моделей.
Наверное, кинематографистам имеет смысл задуматься о возвращении к высоким и чистым чувствам, конечно, рассказывая об этом на новом витке нашей истории. Несмотря на поток чернухи, порнухи, люди хотят оставаться людьми.
Зинаида Кириенко: Убеждена: нужны какие-то ограничения. Не знаю, какой термин употребить в связи с этим, имею в виду что-то вроде цензуры, которая следила бы за нравственным аспектом картины, заранее определяя, с какого возраста ее можно смотреть.
Сейчас иногда все доходит до полного безобразия, особенно по телевидению, где очень трудно ограждать детей от показа грязи. Вплоть до рекламирования проституции – как легкого способа заработка, и все это всерьез, подробно… Посмотрят девочки и призадумаются – а не рискнуть ли самим вот так пополнить свой кошелек? Страшновато становится…
Олег Савкин, актер (Украина): Иногда, когда встает проблема – сниматься или не сниматься – надо обратиться к своей совести. Да, мы очень зависимы. Мы не должны терять профессиональных навыков, не снимаясь. Я три года не работал в кино, мне просто ничего не предлагали. И когда потом вышел на съемочную площадку, был полный зажим перед камерой. Ничего не мог делать, стоял неподвижно, пока не взял себя в руки.
Все это обостряет желание сниматься. Но нельзя забывать, что своими ролями мы определенным образом формируем сознание людей, особенно молодых. И не всегда дано предугадать, чем обернется твоя работа, если в ней изначально есть сомнительные моменты. Надо помнить, что, соглашаясь на все, стремясь материально выжить в наше нищее время, мы можем в какой-то степени стать могильщиками своего дела. А страшнее этого быть ничего не может…