Интервью Фредерика Обуртина «Лига мечты»

В самый разгар решающих матчей чемпионата мира по футболу в российский прокат выходит картина о становлении Международной федерации футбола, истории проведения Кубков мира и главных людей в чиновничьей иерархии спорта номер один. Об игре на поле и съемочной площадке, о заказе FIFA и противостоянии Англии и Франции мы поговорили с режиссером картины «Лига мечты» Фредериком Обуртином.

– Наша картина стала плодом усилий группы независимых продюсеров, сотрудничающих с Жераром Депардье. Эти продюсеры стали связующим звеном между актером, с самого начала проявлявшим интерес к роли Жюля Римэ, мной и руководством ФИФА, которое, конечно, не могло остаться в стороне. Моей задачей было рассказать историю организации и историю чемпионатов мира, и поскольку история обширная и сложная, мы вместе с сосценаристом Жан-Полем Дельфино уселись за кропотливую работу над сценарием. На этом этапе над нами не было никакого контроля, наоборот, ФИФА предоставила нам доступ ко всем архивам и дала разрешение снимать в помещениях своих офисов. В то же время сами мы отлично понимали, что президент ФИФА Зепп Блаттер, один из ключевых героев нашего кино, жив и здоров и по-прежнему работает в своей должности, и это тоже нужно учитывать. Я же не дурак, я не стану вытаскивать все грязное белье, рассказывать о действующем президенте все ужасы, которые про него насочиняла желтая пресса. Это вполне естественно. Однако мы пошли на определенную хитрость, показывая столетнюю историю организации, превратившейся в настоящего монстра, охватывающего весь мир. Мы упомянули многие неприятные вещи, некоторые догадки, которые так и остались догадками, но с некоторой долей иронии и как бы слегка отстраненно. Поэтому внимательный, очень внимательный зритель найдет намеки на те загадки и проблемы ФИФА, о которых мы, может быть, не сказали вслух. История развивается по спирали, и мы, рассказывая о проблемах федерации в прошлом, рассказали и о дне сегодняшнем, нужно лишь заглянуть глубже.

Я старался быть честным с продюсерами, с ФИФА, с публикой и с самим собой. Поэтому наша картина не пропагандистский фильм, а скорее приоткрытая дверь с мир футбольной бюрократии для тех, кто хочет знать об этом больше.

– Насколько близкой к реальным событиям вышла ваша история?

– Конечно, мы многое додумали. Зритель должен понимать, что мы не могли присутствовать на закрытых заседаниях или встречах один на один между героями нашей ленты, но, как и Дюма, который не мог присутствовать в опочивальне королей, мы взяли на себя смелость что-то додумать, что-то присочинить. Однако мы старались не выпадать из общего настроения и не менять характеры своих героев. Мы не журналисты, мы не раскапываем подробности, мы не шпионим за прототипами своих героев, не устанавливаем жучки и не роемся в мусорных баках. Мы рассказываем историю – историю, наполненную подтекстами и намеками, зритель сам должен двигаться в интересующем его направлении.

– Как отозвался о картине действующий президент Зепп Блаттер?

– Он очень тронут был нашей картиной. Представьте себе, за пятьдесят минут он увидел двадцать лет своей жизни, все самые яркие события карьеры, свои взлеты и победы. Кроме того, для него было шоком, приятным шоком, то, что его сыграл такой большой актер, как Тим Рот. Он был очень взволнован! Не меньший отзыв в его сердце получило и то, что мы уместили в картину столетнюю историю федерации, ведь видео- и фотосвидетельства многих событий, увы, не сохранились в архивах, а мы их воспроизвели на экране. Мы возвели в кадре старую бразильскую Маракану! Мы оживили первый Кубок мира в Уругвае! Блаттер почувствовал дух ФИФА в нашем фильме. Конечно, он остался удовлетворен.

– Картина в какой-то мере охватывает жизни сразу трех ключевых персон федерации футбола. Не хотелось ли вам сделать персональный, может быть, более глубокий биографический фильм, но посвященный только одному из персонажей?

– Конечно! Мы и задумывали свою картину изначально как байопик Жюля Римэ, жизнь и история которого просто удивительны. Однако задача, которую перед нами поставили, была куда более амбициозна – рассказать о столетней истории футбола, – и она была несовместима с нашим желанием. Другая сторона вопроса – если делать фильм только о Блаттере, то в какой точке остановить рассказ, ведь это действующий чиновник? Поэтому мы ограничились ровно 100 годами истории ФИФА и закончили свой фильм на 2004 году. Это позволило нашей ленте чуть отстраниться от современности и не быть похожей на выпуск новостей. Я просто очень не люблю, когда кино стремится охватить буквально вчерашний день, это превращает его в телевидение. При этом, впрочем, оказалось, что все те события, которые мы выбрали для картины, оказались очень актуальными – логистика, выбор стран-хозяев чемпионатов, судейство, выборы президента федерации – все это уже есть у нас в фильме. Я могу считать себя предсказателем.

– Давайте поговорим об актерах. Чем вам удалось привлечь в свою картину Жерара Депардье, Сэма Нила и Тима Рота?

– Жерар был одним из инициаторов проекта, это скорее он меня привлек, а не я его. Что касается Тима, то он же англичанин, у него футбол в крови. Он болельщик, он знаток, он был очень заинтересован в роли, огромное влияние оказал на сценарий. Мы хотели показать отношения между Авеланжем и Блаттером как между учителем и учеником, который затем превосходит мастера, как между Богом и пророком – этот прием часто можно найти в литературе, у Дюма, например. Тим Рот проявил к этому необычайный интерес. Сэм – новозеландец, ему ближе регби, но я искал для роли Авеланжа высокого элегантного актера с приятным голосом и жестким взглядом. Сэм человек очень авторитетный сам по себе, он идеально подошел для этой роли. По сути, мне не пришлось никого особенно уговаривать. Депардье был у истоков проекта, Рот присоединился, узнав, что Депардье станет его партнером по фильму, а Нил захотел присоединиться к этой компании – всех их привлекла история, которую никто до них не брался рассказывать.

– Противостояние с англичанами, показанное в фильме, демонстрирует реальное положение вещей в ФИФА или это ваше личное, как француза, отношение к своим северным не самым любимым соседям?

– Так уж получилось, что отношения ФИФА и Английской ассоциации долго не складывались. Эту напряженность мы, конечно, хотели показать в своем фильме. Но хотели показать с легкостью, с юмором. Увы, это объективная реальность – англичане придумали футбол, они всегда весь мир опережали на тридцать-сорок лет: у них зародился рок-н-ролл, поп-арт, мода. Но, с одной стороны, они впереди, а с другой – они всегда страшно консервативны, смотрите, они до сих пор пользуются фунтом, а не евро. От объединенной Европы они отстают. То же самое и с футболом. Сколько времени они отворачивались от ФИФА, а теперь каждый день три страницы в их газетах посвящено критике этой организации. То же самое и с фильмом – как только в Англии узнали о том, что мы начинаем съемки, на нас обрушился шквал критики. А ведь мы не сняли еще ни кадра. Это всего лишь кино, но как бы мы ни сняли свой фильм, каким бы он ни получился, англичанам он все равно не понравится, это точно. И в картине мы показываем ровно это же. Мы можем стараться так и сяк, но отношения остаются сложными. Даже сейчас, когда их сборная вылетела из чемпионата на ранней стадии, они будут обвинять не себя, не своих игроков, не тренера, а ФИФА. Чемпионат Англии – сильнейший в мире, невероятный. У них лучшие игроки, лучшие стадионы, фантастическая атмосфера, но вне своего острова они всего лишаются. Такой вот парадокс.

– Работая над картиной, над историей ФИФА, нашли вы для себя что-то удивительное, изменили ли свое отношение к этой организации и людям, ее составляющим?

– Ко мне продюсеры обратились во многом именно потому, что я давно увлекаюсь футболом и разбираюсь в тонкостях игры на довольно высоком уровне. Однако, работая в архивах, я почерпнул массу эмоций, которые не мог получить на стадионе или у телеэкрана. Я общался с фантастическими специалистами, я прикоснулся к самой истории этой игры. Для меня это было настоящим праздником. И свой фильм я делал не только для любителей футбола, хотя и они могут для себя что-то открыть, я желал привлечь другую публику, может быть, далекую от того, что происходит на стадионах. А чтобы их увлечь, у нас должна быть хорошая история, драма и яркие характеры. Этого мы и добивались.

– Связывал ли футбол актеров и создателей фильма вне площадки?

– Безусловно. Футбол – это ведь универсальный язык. Даже не зная русского, я смог бы общаться с вами по поводу игры, говорить о «Зените», «Торпедо», ЦСКА, Аршавине, Яшине, Блохине, Стрельцове, Дасаеве. Конечно, всех нас и на площадке, и вне ее объединяла игра. Мы все болели игрой и каждую свободную минуту посвящали обсуждению прошлых и будущих матчей. Мы даже Сэма Нила увлекли, хотя он и поклонник регби. Футбол стал мотором нашей жизни на несколько месяцев. Надеемся, он также захватит и наших зрителей.