Поспешишь -- народ насмешишь

Последний фильм с Джесси Айзенбергом задает множество важных вопросов о жизни (и отвечает на них). Если два бандита прилепят тебе к груди бомбу и скажут, что взорвут тебя к чертям собачьим, если ты не ограбишь для них банк, что ты им скажешь? Если тебе довелось принять участие в скоростной погоне, под какую песню ты помчишься с ветерком, если не под «The Heat Is On» из фильма «Полицейский из Беверли-Хиллз»? И самое главное: учитывая, что близнецы якобы делят одно ощущение на двоих, если ты спишь с сестрой-двойняшкой твоего лучшего друга, узнает он об этом или нет? Или, как более емко говорит об этом Айзенберг в роли главного героя, разносчика пиццы Ника: «Ты чувствовал, как я ее трахал?»

«Да, я буду рад, если наш фильм чем-то поможет человечеству, – говорит Айзенберг с каменным лицом. – Эти вопросы не давали людям спать на протяжении столетий…»

Мы в Канкуне, Мексика, на весьма гламурном и забавном мероприятии Sony Pictures. В течение недели тут отметились Брэд Питт (с бейсбольной мелодрамой «Человек, который изменил все» /Moneyball/ (2011)), возбудивший общественность, появившись в бассейне с детьми, Джордж Клуни (политический триллер «Мартовские иды» /The Ides of March/ (2011)), пресс-конференция которого прошла исключительно гладко даже по его стандартам – «Совет президенту? Не спите с практикантками», – Адам Сэндлер и Кэти Холмс (комедия с переодеваниями «Такие разные близнецы» /Jack and Jill/ (2011)), обсуждавшие, чем грозят мини-юбки «людям с массивным пенисом», а также надувной 10-метровый смурф (никаких призов) на пляже, откуда его ежедневно чуть не смывали в Тихий океан ураганные ветра.

Айзенберг прилетел сюда вместе с режиссером Рубеном Флайшером и актерами Азизом Ансари и Ником Суордсоном, чтобы рассказать журналистам со всего мира о фильме «Успеть за 30 минут» /30 Minutes or Less/ (2011), их с Флайшером второй совместной работе после хита двухгодичной давности «Добро пожаловать в Зомбилэнд» /Zombieland/ (2009). Накануне вечером на последовавшей за кинопоказом пляжной вечеринке четверка живо оседлала волну всеобщего энтузиазма. Впрочем, почти все разговоры крутились вокруг единственной реплики. Она звучит в одной из редких спокойных сцен фильма, когда Айзенберг болтает с упрямой возлюбленной (той самой несчастной сестрой-близняшкой) и она пытается открыть ему глаза на современное чудо, оно же рай для бегающих за юбками чуваков, – Facebook. «Я на это дерьмо не подсаживаюсь, – говорит Айзенберг-Ник с презрением. – Оно мне на фиг не сдалось».

Издевку оценят тут даже те, кто едва знаком с Голливудом, пусть даже, настаивает Флайшер, «наш фильм был снят до премьеры «Социальной сети» /Social Network, The/ (2010), и никто из нас не думал, что она порвет кинопрокат. Это была просто смешная реплика, которая обрела новый смысл лишь после того, как »Социальная сеть« вышла на экраны и взлетела в стратосферу».

Звезда «Успеть за 30 минут» мудро кивает: «У нас таких реплик – вагон и маленькая тележка. Наши шутки будут смешными и через десять лет».

На следующее утро мы оказываемся в импровизированной телестудии, где Айзенберг записывал видеоприветствия для разных стран и территорий. Завидев нас, он улыбается и говорит: «Я только что сказал: привет, Мумбай!» Сегодня Айзенберг более склонен к обдуманным ответам. О фильме, принесшем ему номинацию на «Оскар», он говорит: «С »Социальной сетью« штука в том, что мне не предложат роль в фильме еще круче. Может быть, я смогу сыграть лучше, чем сыграл в »Сети«, но точно такого же опыта у меня не будет никогда. Съемки фильма – командный спорт, а »Сеть« создавало настоящее созвездие талантов, совершенно чудесное, что повторить нечто подобное очень сложно. Поймите правильно, я не сижу на месте и не мучаю себя по этому поводу каждый день. Просто я точно знаю, что во многих аспектах ничего лучше от жизни ждать не приходится».

Большинство людей в возрасте 27 лет эта мысль привела бы к депрессии. С другой стороны, Айзенберг не относится к большинству 27-летних: «Я вам так скажу: часто я был счастлив играть в кино, которое кому-то так сильно нравится, но столь же часто я испытывал и совсем другие чувства. Если честно, я рад, что все закончилось».

Джесси Айзенберг во плоти разительно отличается от своего экранного альтер-эго, которое мы видели накануне вечером. Новая лента Флайшера столь же прекрасно бредова, как и «Зомбилэнд», здесь есть и слабоумные уголовные подвиги, и ликующая неполиткорректность, и безумный монтаж на грани фола. Айзенберг играет очередного саркастичного тормоза, который сознает всю абсурдность своих проблем и в то же время боится, что они куда раньше времени сведут его в могилу. Он смекалист, жесток и очень смешон. В этом фильме, как в книге Джейн Остин, есть и чувство, и чувствительность.

Сегодня Айзенберг говорит о том, куда держит путь его кинокарьера, с иронией, которая всегда при нем. Такой ответ мог бы дать Вуди Аллен. «Я не хожу в кино, – отвечает Айзенберг, нервно оживляясь. – Я равнодушен к фильмам, если только они не о таких людях, как я, об их ценностях, неврозах, потакании себе, ненависти к себе. Наверное, в каком-то смысле кино для меня – это продолжение моего собственного нарциссизма». Не исключено, что доля правды в этой шутке очень велика.

Говоря о полосе неудач («она закончилась, между прочим, всего пять лет назад»), Айзенберг задается вопросом, в чем был ее смысл. Роли, которые ускользали от него в последний момент, плохие отзывы на хорошие фильмы… Чувство вины. «Я думаю, люди не ценят чужой труд, – говорит он искренне. – Ты снимаешься в фильме, в который реально веришь, он получает ужасную критику, идет в крошечных кинотеатрах. Я сочувствую другим актерам – у меня в этом году будут другие ленты, а для них это, может быть, единственный шанс…»

Отсюда – мечта Айзенберга и его последнее прибежище: драматургия. Страсть к сочинительству «появилась от безнадеги» и заставила его написать две пьесы и мюзикл «просто из страха, что меня никто не позовет сниматься в кино». После успеха «Кальмара и кита» в 2005 году Айзенберг положил рукописи в ящик стола. Теперь он по какой-то причине вновь взялся за перо. «Невозможно постоянно сниматься в популярных картинах, если ты хочешь заниматься и другими вещами, – размышляет он. – Если ты все время играешь в тупых лентах для массового зрителя, вскоре от тебя как от актера ничего не останется. Как только моя популярность начнет сходить на нет, я снова начну бояться и вернусь к сочинительству».

Так или иначе, в конце этого года Айзенберг появится на нью-йоркской сцене в пьесе, которую сам сочинил, сам поставил – и сам же в ней сыграл. «Она про разницу между знанием и опытом. Для меня это отличная возможность перестать концентрироваться на популярности и успехе». Неужели пьеса настолько плоха?

«Да нет, вряд ли, – смеется Айзенберг. – На деле, я думаю, она очень хороша. Я возлагаю на нее большие надежды». А если не сработает? Айзенберг улыбается в лицо одному из важных вопросов о жизни. «Думаю, вы знаете о будущем не больше, чем я».