Рецензия на фильм «Демоник» — хоррор об экзорцизме в цифровой реальности

О том, что режиссура — дело не из простых, вам с удовольствием расскажут, например, Джош Транк или Нил Бломкамп, два постановщика, настолько же стремительно сброшенные с пьедестала зрителями и критиками, насколько моментально когда-то на него и возведённые. С первым всё понятно: после мощного дебюта (антисупергеройский триллер «Хроника») Транк попал в жернова студийного кино, потерял кредит доверия из-за провала «Фантастической четвёрки» (хотя виноваты, очевидно, были продюсеры-самодуры, покромсавшие фильм на монтажном столе) и по инерции был обруган за вполне сносного «Капоне», окончательно перейдя из ранга подающего надежды автора в безнадёжного голливудского андердога.

Кадр из фильма «Демоник»

С Бломкампом ситуация сложнее. Начинал он как художник-VFX и в этом, в общем-то, по-прежнему преуспевает: даже самые неудачные его фильмы если и не двигают индустрию компьютерных эффектов, так уж точно лихо встраиваются во все её тренды. После оглушительного успеха первой режиссёрской работы «Район № 9» последовал заурядный сай-фай «Элизиум», а затем финальным залпом прогремел «Робот по имени Чаппи», совсем не оправдавший продюсерских надежд (100 миллионов сборов при бюджете в 50). После — отмена нового «Чужого», к чьей постановке южноафриканец шёл несколько лет, короткометражные проекты, которые должны были перерасти в полные метры, хотя в итоге так и остались двадцатиминутными жанровыми упражнениями, а теперь, наконец, и «Демоник».

Карли Поуп в роли Карли на кадре из фильма «Демоник»

Формально это хоррор об экзорцизме. На деле — стилистическая хай-тек мешанина из ужасов и научной фантастики (а ещё, разумеется, назойливой семейной драмы, куда уж в наше время без совместного сеанса психотерапии). Девушка Карли (Карли Поуп) давно не разговаривает со своим братом Мартином (Крис Мартин — да, Бломкамп оставил имена главных актёров). Когда мать неожиданно посадили за серию убийств, тот начал рассказывать о демонах и одержимости, пытаясь свести безумие женщины к дурацкой мистике.

Спустя долгие годы родственник всё же выходит на связь: он, дескать, попал в экспериментальную лабораторию, где, вот сюрприз, лежит ненавистная старушка-мать — в тюрьме она впала в кому, и теперь её мозг наотрез отказывается выходить на контакт с кем-то кроме дочери. В офисе продвинутой компании, тестирующей устройство по реконструкции сознания, Карли встречает бородача Майкла (Майкл Роджерс, мы не шутили): тот просит девушку внедриться в разум пациентки, чтобы выявить причину недуга.

Карли Поуп в роли Карли на кадре из фильма «Демоник»

Сравнение Бломкампа и Транка неслучайно. Они, с одной стороны, оба режиссёры-аутсайдеры, прошедшие путь от любви до ненависти. С другой — авторы совершенно разного калибра и уж точно разных подходов. Джош — человек, всю свою карьеру изучавший травмы исключительных людей (от негодяя Аль Капоне до Существа из «Фантастической четвёрки») с таким напором и такой дерзостью, что, кажется, ни одна творческая неудача не вынудит его повернуть назад. Транк снимает об отношениях человека с человеком и пусть подчас неудачно, но исправно создаёт на экране не-героев и не-злодеев: словом, всех, кто отчаянно не вписывается в шаблон, уготованный им массовой культурой. Он — разрушитель мифов и просто, в общем, голливудский нонконформист, от которого, как и от любого нонконформиста, ожидаемо отвернулось большинство.

Бломкамп не такой. Разочаровавшись в собственной авторской оптике после провала «Робота по имени Чаппи», режиссёр, по его же словам, решил впредь задумываться только об интересах публики. И прогадал. Не то чтобы стиль южноафриканца и до этого был безупречен, но в дебютной картине и «Роботе по имени Чаппи» была та же самая метафизика, к какой невозмутимо раздражающе прибегал Нолан в «Интерстелларе», — любовь. В «Демонике» любви нет, только холодный расчёт художника-техномана, решившего во время карантина снять малобюджетный хоррор, где во главе угла не история, а новая и пока не шибко понятная методика volumetric capture (если утрировать, то способ захвата движений и пространства, который в необозримом будущем может вытеснить motion capture). Бломкампа, в отличие от Транка, интересуют отношения не человека и человека, а человека и технологии. Так что в кадрах, где герои возятся с компьютерами, чувственности больше, чем в разговорах о матерях, отцах и детях.

Карли Поуп в роли Карли на кадре из фильма «Демоник»

Прогресс для Бломкампа — способ познать человека, но ещё и углубиться в его мрачную сущность. Поэтому неудивительно, что лучшими моментами в «Демонике» становятся не сцены цифрового экзорцизма (на бумаге звучит отвязно, на деле — хуже старомодных картин про изгоняющих дьявола), а отчаянные попытки героев связаться друг с другом посредством технологии. Сотрудники компании заявляют Карли, что устройство, с помощью которого они отправят девушку в сознание матери, — прототип. Когда героиня оказывается в воображаемом мире больной родственницы, компьютерное изображение глитчит, движения оказываются лишены той плавности, что была в motion capture, а вся графика с каждой секундой всё больше напоминает инди-игру, которую в Steam обычно продают за бесценок.

И это имеет обоснование в реальной жизни. Сама технология volumetric capture далека от совершенства, в ней много багов, и она заметно усложняет производство, но в перспективе этот механизм может выдавать более чёткое, объёмное изображение, которое в теории способно будет повлиять на рекламный бизнес, само собой, киноиндустрию и кучу других форм контента. В этом смысле Бломкамп относится к своим героям трепетнее, чем обычно: одни (учёные, которые отправляют Карли в цифровой мир) стремятся, как и автор, укротить неподвластный механизм, осмыслить его рационально, другие (сама Карли) — использовать прогресс в терапевтических целях, что, в общем-то, не сильно отличается от сути кинематографа.

Вот только стоит автору уйти от этих очаровательных забагованных вселенных, как на первый план он выводит опостылевшие жанровые ходы: все бегают от демонов, громко кричат, а скримеры и джампскейры вот-вот норовят вылезти из скрипучих шкафов. Будь это тот самый Бломкамп, которого ещё не настиг провал «Чаппи», он бы наверняка продолжил очаровательную историю любви и ненависти человека и технологии. Однако новый Бломкамп не такой — он персонаж в какой-то степени даже романтический, разочарованный во всём, что ему было так интересно и важно. Не Транк, продолжающий снимать о безумцах и чужаках глазами, в общем-то, такого же безумца и чужака, а вполне себе заурядный студийный приспособленец. Но пятьсот приспособленцев, как известно, стоят одного плохого режиссёра, искренне убеждённого в своей исключительности. О «Демонике», к сожалению, куда интереснее говорить не в контексте того, каким фильм стал, а в контексте того, каким он не стал — это не столько кино, сколько грустное признание автора в собственной беспомощности. Художника, который теперь, прежде чем заговорить о волнующих вещах, десять раз подумает, интересно ли это публике. Нет, не интересно.