Рецензия на фильм «Сирано» — потрясающий мюзикл с Питером Динклейджем в роли остроумного гвардейца

Сирано де Бержерак (Питер Динклейдж) — острослов и поэт-самоучка, давно влюблённый в красавицу Роксану (Хейли Беннетт). Правда, он считает, что недостоин её внимания, и стесняется своей физической особенности: Сирано — маленький человек. Однажды он всё же решается открыться девушке, но та его опережает и рассказывает, что её поразил молодой гвардеец Кристиан (Келвин Харрисон), служащий с де Бержераком в одном полку. Парень, пускай и смелый, и добрый, совсем не блещет поэтическими способностями — а без изящного слова романтика в XVII веке просто невозможна. Сирано берётся помочь Кристиану, пишет письма от его лица и создаёт для Роксаны идеального суженого: с внешностью гвардейца-красавца и своим острым умом. Но есть одна проблема: в это же время на руку девушки претендует местный влиятельный аристократ Де Гиш (Бен Мендельсон).

Пьеса «Сирано де Бержерак» Эдмона Ростана настолько плотно въелась в мировую культуру, что о её влиянии на другие произведения многие и не задумываются. Если вы хоть в одной комедии или мелодраме видели сцену, где стеснительный парень общается с девушкой, пока ему подсказывает слова кто-то другой (а такое можно увидеть хоть в «Тупом и ещё тупее», хоть в «Астериксе на Олимпийских играх»), знайте — это клише не взялось из ниоткуда. Из последних неожиданных наследников «Сирано» можно вспомнить «Главного героя»: там персонаж Джо Кири точно так же создал образ идеального парня для своей любимой, чтобы та наконец поняла, что всегда любила его в ответ. Из-за всего этого возвращаться сегодня к оригиналу может быть задачей очень коварной. С одной стороны, классика не устаревает — написанные Ростаном характеры, фразы и конфликты остались актуальными спустя столетия. С другой — сложно будет избавиться от чувства, что зритель всё это уже где-то видел, даже если никогда не читал «Сирано де Бержерака» и не смотрел ни одну из многочисленных экранизаций.

Режиссёр Джо Райт поступил самым разумным образом — не стал трогать фундамент истории, но мастерски поработал над деталями. Начиная с незначительных вроде бы изменений вроде того, что физическая особенность героя — больше не огромный нос, а маленький рост. Заканчивая довольно смелыми эстетическими решениями: неброскими анахронизмами (в театре Сирано начинает чуть ли не рэп-баттл с зазнавшимся актёром, во время танцевальных номеров можно увидеть элементы брейк-данса), неожиданными экшен-сценами посреди исторической мелодрамы, наконец, формой чуть ли не рок-оперы. Последнее появилось не просто так: дело в том, что «Сирано» — не прямая адаптация пьесы Ростана, а экранизация поставленного по нему мюзикла Эрики Шмидт.

Отношения Райта и классики всегда были неоднозначными: что его «Гордость и предубеждение», что особенно «Анна Каренина» до сих пор делят зрителей на противоборствующие лагеря. Но тут он потрясающе совмещает чувственную патетику мюзикла с нарочито приземлённой эстетикой: его Франция XVII века лишена всякого шарма, она грязная, тесная и потная, а элита в своих париках и макияже выглядит ужасно смехотворно. При этом люди всё равно тут часто говорят стихами и величественно танцуют: непривлекательное окружение лишь подчёркивает красоту хореографии и чистоту чувств героев. Примерно так же работала «Вестсайдская история», поместившая шекспировские страсти в хмурые нью-йоркские кварталы.

«Сирано» находит поэтику в бытовых вещах: музыкальный номер тут может родиться как из фехтовальной тренировки гвардейцев, так и из банального прочтения письма. Кажется, Джо Райт вообще был рождён, чтобы делать мюзиклы. В его прошлых фильмах излишний формализм порой мешал результату — так было, например, с разруганной «Женщиной в окне». Тут же, спасибо заострённой чувственности жанра, наглый артистизм более чем уместен. Роксана идёт по комнате в слоу-мо, окружённая ворохом падающих с потолка писем; люди и люстры без объяснений взлетают ввысь; солдаты маршируют на верную смерть, напевая пронзительную песню о том, что «Рай — это там, где я упаду». В более сдержанной картине подобное выглядело бы чем-то избыточным. В «Сирано» пробирает до дрожи.

Помогает и то, что первоисточник Эрики Шмидт — сам по себе хороший мюзикл. В исполнении актёров и без того пронзительные песни в «Сирано» становятся мощным драматическим оружием: тут надо сказать спасибо Райту за то, что не стал пытаться довести голоса до «идеала», не внёс студийную искусственность, позволил артистам петь слегка нескладно, зато с большой витальностью. Вообще, перформансы в фильме, как один, потрясающие. Динклейдж играет одну из лучших своих ролей, в очередной раз доказывая свой статус одного из сильнейших актёров поколения. Беннетт — жутко недооценённая артистка, которая давно заслужила куда большую славу, чем получает. Харрисон, быть может, наконец выйдет из второплановых ролей. А Мендельсон, пускай и вновь играет номинального антагониста, демонстрирует глубокий актёрский диапазон: мало кто другой может играть человека одновременно смешного, нелепого, но и бесконечно пугающего. Тот факт, что «Сирано» почти полностью проигнорировали на «Оскаре», дав лишь номинацию за костюмы, — самый большой промах премии в этом году.