Рецензия на «Оппенгеймер» — тревожный байопик атомной бомбы от Кристофера Нолана

Два главных хита этого лета — романтическая комедия «Барби» и биографический опус «Оппенгеймер» — удивительно органично обманывают зрительские ожидания, на деле оказываясь совершенно не теми фильмами, какими могли быть на первый взгляд. И если первый обернулся образцовым каминг-оф-эйджем, то второй превратился в монотонное, но ощутимо тревожное кино о рождении звезды смерти, которой суждено унести с собой десятки тысяч невинных жизней. Фигура Роберта Оппенгеймера — выдающегося физика, мыслителя, социофоба и бесконечно преданного своему делу человека — не могла не вдохновить Кристофера Нолана, режиссера, который в эпоху высоких технологий упорно продолжает следовать заветам кинематографистов прошлого, все еще снимает на пленку и всячески отвергает CGI. Как и всегда, в кинематографической вселенной Нолана нет места для другого гения, поэтому автобиографическую книгу «Триумф и трагедия американского Прометея», которая легла в основу сценария «Оппенгеймера», он адаптирует сам. 

Киллиан Мерфи в роли Роберта Оппенгеймера на кадре из фильма «Опеннгеймер»

Первая половина фильма стартует с нелинейного жизнеописания Роберта Оппенгеймера (Киллиан Мёрфи): вот он старательный студент престижного Гетеборгского университета, преподаватель физики в Беркли, руководитель Манхэттенского проекта, неуловимый любовник, неверный муж, равнодушный отец, всенародный герой, предатель родины и в конце концов окончательно разочаровавшийся в деле своей жизни человек. Другая, более интересная часть хронометража посвящена созданию той самой атомной бомбы, ожесточенным притиркам талантливых физиков-ядерщиков и спорам безликих серых костюмов (звездные камео доброй братии Голливуда) в большом квадратном кабинете. 

Флоренс Пью в роли Джин Тэтлок на кадре на кадре из фильма «Опеннгеймер»

Противоречивой фигуре Оппенгеймера, которая в визуальном тексте Нолана становится более-менее однополярной, на самом деле уделяется не так уж много времени. Действие «Оппенгеймера» постоянно лихорадит от прошлого к будущему и снова к прошлому, большая часть жизни великого физика показана фрагментарно — в виде красочных, чуть засвеченных воспоминаний на фоне фактурных осенних пейзажей и просторных серых лабораторий. Как бы Нолан ни стремился избежать цитирования «Википедии», без условности жанра байопика не обошлось — режиссер выборочно выделяет отдельные части запутанного бэкграунда главного героя и обесценивает другие. Экономит гений снова на женских персонажах: у пьющей и безвольной Китти Оппенгеймер (Эмили Блант) всего 15 минут экранного времени, а у перманентно обнаженной Джин Тэтлок (Флоренс Пью) и того меньше. При этом самоощущение Оппенгеймера как человека не только рефлекторно мыслящего, но и чрезмерно возвышенного над бренностью земной жизни передается в кадре безошибочно точно. Во многом благодаря глубокому, увлеченному перевоплощению Киллиана Мёрфи — актера, будто бы рожденного играть психопатических личностей. 

Роберт Дауни Младший в роли Льюиса Штрауса на кадре из фильма «Опеннгеймер»

В том, что Роберт Оппенгеймер был человеком ментально нестабильным, сомнений не возникает, несмотря на большие старания Нолана морально оправдать главного героя. При этом в качестве «злодея» своему названному «гению» Оппенгеймеру режиссер противопоставляет американского бизнесмена Льюиса Штраусса (Роберт Дауни-младший в одной из своих лучших ролей), чье видение происходящего раскрывается в черно-белых кадрах. На деле Нолану не удается добиться противоборства уровня «Престижа», где также двое бесспорно амбициозных мужчин раскрывали свои темные стороны. В «Престиже» персонажам Кристиана Бейла и Хью Джекмана элементарно было где развернуться, «Оппенгеймер» же местами напоминает большую голливудскую коммуналку, время в кадре ранжируется по степени известности актера (Нату Вулфу и Джеку Куэйду, например, досталась лишь фоновая массовка; Мэттью Модайну и Гэри Олдману — пара кратких, но сильных монологов; Дэйну ДеХаану и Рами Малеку — заметное количество времени в роли абсолютно невесомых персонажей).

Киллиан Мерфи в роли Роберта Оппенгеймера на кадре из фильма «Опеннгеймер»

Бескомпромиссно много хронометража в фильме только у атомной бомбы (вокруг нее ведутся буквально все разговоры) и музыки композитора Людвига Йоранссона («Довод», «Мандалорец»), которая создает ощущение нарастающего саспенса. Ожидаемо у главного блокбастера лета нет ни одной экшен-сцены, если не считать пугающе немой момент первого ядерного испытания «Штучки», за которым неминуемо последуют сбросы «Малыша» и «Толстяка» на японские Хиросиму и Нагасаки. Эту часть истории Нолан осознанно оставляет за кадром, отказываясь превращать главную трагедию Второй мировой войны в яркий кинематографический аттракцион.

В контексте интернет-феномена «Барбигеймера» картина Кристофера Нолана выглядит мрачной версией Kenworld, где группа параноидально настроенных мужчин пытается подавить, разоблачить, морально и физически уничтожить друг друга. В условиях радикального патриархата разум влечет лишь самоуничтожение, а мир превращается в беспокойную тревожную воронку. Как ни крути, «Оппенгеймер» — идеальный антипод «Барбилэнда», созданный в явном дефиците любви, доверия и розовых очков. Конечно, смотреть на опус Нолана без трех этих составляющих все еще можно, но в целом не очень интересно.