Рецензия на фильм «Моя мама»

Бывшая преподавательница латыни Ада после тяжелой болезни медленно умирает. Ее сын Джованни внутренне смирился с будущей утратой, но стойко продолжает навещать мать в больнице. Внучка Ливия, с которой Аду связывают доверительные отношения, тоже осознает скорую кончину, и лишь Маргерита, мать Ливии, никак не может смириться с происходящим. Всю свою жизнь она построила так, чтобы никакие проблемы не застали ее врасплох, но болезнь матери обнажила несовершенство мировоззрения Маргериты – в считаные дни у женщины разваливаются романтические отношения, стопорится работа, дома все валится из рук. Только с неизбежным уходом матери Маргерита понимает, как много та для нее значила.

Нанни Моретти любят в его родной Италии и остальной Западной Европе – полки этого режиссера украшают призы Берлина, Венеции и Канн, последние в 2012 году даже усадили Моретти в жюри кинофестиваля. В российском прокате фильмы итальянца нечасто выходят за рамки программ тематических смотров, но поклонники отлично знают: по картинам Моретти интересно наблюдать не столько даже за его развитием как постановщика, а за теми сегментами жизни, что интересуют его как человека. «Мою маму» не назовешь шагом в неизведанное, к вопросу принятия смерти близкого человека режиссер уже подходил в своей триумфальной «Комнате сына», однако на этот раз автор увеличивает градус драматизма. Теперь главные герои вынуждены не просто найти новые ориентиры в мире, где не стало одного из членов семьи, на этот раз с уходящим приходится долго прощаться. А заодно осознавать свое отношение к нему, глядя прямо в глаза.

Тяжесть ухода из жизни родителей все герои картины принимают по-разному. Сам Моретти, который любит играть в собственных фильмах, взял на себя роль смиренного сына умирающей Ады. Джованни принял уход матери, смирился с тем, что разум ее теряет целостность, а зрение – остроту. Как и положено любящему сыну, Джованни бросает работу, полностью посвящая себя заботе о больной. Роль Маргериты, младшей сестры Джованни, режиссер отдал Маргерите Буй, своей давней знакомой. Она-то и становится предметом пристального рассмотрения постановщика, этой героине подобные изменения в жизни даются тяжело.

Во многом Моретти писал образ Маргериты с себя, эта героиня – кинорежиссер, снимающий свой очередной нелепый фильм, когда ее настигает тяжелая весть (сам Нанни новость о смерти своей матери получил, находясь на съемках предыдущей своей ленты). Казалось бы, устойчивый мир Маргериты рушится на глазах: пропасть непонимания между ней и окружающими принимает катастрофический размах, отношения с дочерью, и без того сложные, накаляются, на съемочной площадке царит бардак. Все потому, что героиню охватывает паника – ей кажется, что она совсем не знает свою мать, не успевает поговорить о чем-то важном, не имеет возможности еще больше сблизиться. Перемежающиеся с реальностью тяжкие грезы Маргериты вырываются на экран сценами смерти, а душащая скрипичная музыка еще сильнее давит на опускающиеся плечи героини – расставание с матерью неизбежно.

Фильм, впрочем, имеет и обязательную для Моретти оборотную, созидательную, сторону. Это лента об обретении себя, это ода способности пережить лишения и найти новые смыслы жизни, это картина всей гаммы человеческих чувств, спрессованной в несколько дней. Совсем не удивительно, что лента была отмечена призом именно религиозной направленности – Премией экуменического жюри: «Моя мама» – это лента-очищение.

И все бы в фильме было прекрасно и удивительно, сохраняй автор единое направление и настроение картины. Однако столь же неуместная, как связка воздушных шариков на похоронах, в сюжет зачем-то вписана линия с героем Джона Туртурро – американской звездой, прибывшей сниматься в фильме, который ставит Маргерита. Решительно непонятно назначение этого персонажа, его появление ломает ритм картины, ничего, кроме раздражения, его реплики не вызывают ни у героев, ни у зрителей. Контраст Моретти давно уже не нужен, он умеет играть полутонами. Говорить о том, что жизнь продолжается во всех ее проявлениях, не нужно, мы это понимаем и без клоунских ужимок Туртурро. Увы, странный ход с обличением американской звезды скорее похож на минутную слабость, месть за какую-то прошлую обиду, чем на необходимый сюжету узелок.

Предположим все-таки, что Моретти просто побоялся возлагать всю тяжесть положения героев на зрителя, решил использовать костыли, хотя ни он сам как актер, ни его коллеги в кадре Маргерита Буй, Джулия Лаццарини в них не нуждаются – их таланта достаточно, чтобы доверительно говорить с кинозалом о неизбежности потерь и расставаний. Конечно, подготовиться к такому невозможно, но принять придется, пусть и переживая тяжелый душевный перелом.

С 24 сентября в кино.