Интервью с Майклом Фассбендером и Стивом МакКуином

Майкл Фассбендер с неизменной ухмылкой и все возрастающим весельем откровенно наслаждается компанией своего режиссера – кивая его озарениям или нежно поддразнивая, когда Стив МакКуин становится слегка высокопарным. Эта пара совершила прорыв в 2008-м с «Голодом», взявшим «Золотую камеру» в Каннах, после чего МакКуин получил награду Карла Формена BAFTA как лучший новичок – вдобавок к Премии Тернера, которой его работа уже была удостоена. А в этом году аплодисменты достались Фассбендеру в Венеции – «Лучший актер» за роль измученного сексуально зависимого Брендона в «Стыде», мощной драме, действие которой происходит в Нью-Йорке. Фассбендер всегда мечтал о том, чтобы найти режиссера, с которым бы удалось сойтись, как Де Ниро со Скорсезе, и это ему удалось, как результат – выдающийся, смелый фильм. Мы побеседовали с режиссером и актером, чтобы узнать всю подноготную их прекрасной дружбы…

Когда вы встретились на съемках «Голода» – сразу поладили?

СТИВ МАККУИН: Ну… думаю, во всех хороших отношениях всякое случается, особенно в самом начале… но это здорово, оно ведь показывает, кто перед тобой, его ценности. Вот и все. Трения поначалу всегда полезны. Понимаешь, кто ты есть.

МАЙКЛ ФАССБЕНДЕР: Корочe, я ему не понравился, вот что он хочет сказать! (Смеется)

МАККУИН: Я этого не говорил! Просто когда он пришел на интервью, он был немного…

ФАССБЕНДЕР: Наглым.

МАККУИН: Очень наглым. Даже в том, как он сидел. Немного действовал мне на нервы. Когда он покинул комнату, я только и мог спросить: «А это еще кто?» А Гэри Дэви, режиссер по кастингу, сказал: «Он на самом деле очень хорош, пусть завтра еще раз покажется». И он вернулся. И это был другой человек. Не знаю, что случилось. Полная противоположность. И я решил: «Ладно, этот парень крут, пожалуй, у нас все получится». Он был совершенно иным. Отчасти дело в моей наивности, ведь тогда я понятия не имел, как все происходит на самом деле: актеры приходят на прослушивания, и их оценивают. И часто отказывают. Так что для меня это был немалый опыт.

А вы, Майкл, поняли это? Вы думали что-нибудь «М-да, что-то не задалось»?

ФАССБЕНДЕР: Я думал: «Отлично все прошло!» (Смеется) Нет, в смысле… В этот момент человек изо всех сил хочет показать, на что способен, как-то так. Я хотел доказать, что могу сделать карьеру в этой области. «Я достаточно хорош для работы» – вот что я всегда сам себе говорил. И тут, видимо, был этот элемент самозащиты. Ну и сама тема (голодовка протеста участника ИРА Бобби Сэндса – EMPIRE) была мне близка, вся моя ирландская семья родом с Севера, я видел немало фильмов о Северной Ирландии и нашел их отчасти оскорбительными для людей оттуда. Ну и, наверное, вел себя настороженно, а подобная настороженность, пожалуй, иногда выглядит наглостью, понимаете? Но Стив произвел на меня большое впечатление, правда. Отвечал нестандартно, да и просто показался человеком, с которым мне определенно стоило бы поработать. Я знал, что многому научусь у этого парня.

Возможно, прозвучит несколько дерзко, но не сочтите за провокацию: снимаясь в «Стыде», вы переживали насчет «а что подумает моя мама?»

ФАССБЕНДЕР: Еще бы! (Смеется) Да и папа тоже. Я все время твердил им: «Будьте готовы – там местами совсем жесть… Я довольно далеко захожу, и это может шокировать». А они мне: «Слушай, ну это же твоя работа». К счастью, у нас с ними отличные отношения, очень открытые и честные, и они меня действительно поддерживали. Но при этом я был рад, что мама не поехала в Венецию.

МАККУИН: (Смеется) Да ты и сам тогда увидел весь фильм впервые, так что – господи помилуй! – объяснять пришлось бы немало!

ФАССБЕНДЕР: (Смеется) Она бы прямиком к тебе отправилась: «Что вы сделали с моим сыном? Уже не в первый раз! Да что с вами такое?»

МАККУИН: К сожалению, мой отец умер шесть лет назад. А мать всегда была довольно открытым, либеральным человеком… Вот сегодня вечером мы и проверим ее либеральность – «Стыд» она еще не видела.

А правда, что «Стыд» родился в результате разговора с Эби Морган, вашей напарницей-сценаристкой?

МАККУИН: Отчасти. У меня были определенные ограничения. Я не хотел оружия. Мне хотелось сделать историю любви.

ФАССБЕНДЕР: (Смеется) «Вот мое оружие, а вот моя пушка, это для боя, а это – игрушка…»

МАККУИН: Это откуда?

ФАССБЕНДЕР: «Цельнометаллическая оболочка».

МАККУИН: Точно! И да, собственно, как все вышло: мы начали болтать про интернет, про то, как он повлиял на нашу жизнь, и о порнографии в интернете. Самая популярная штука в сети. И если подумать, порно стало первопроходцем почти во всех достижениях визуальных технологий. Даже в кино.

Как с DVD-плеерами нового поколения: как только в порно начали использовать Blu-ray, стало понятно, какой из форматов победил…

ФАССБЕНДЕР: О, так вы очень даже в теме! (Смеется) Кое-кто, оказывается, до сих пор покупает порно на Blu-ray!

МАККУИН: Винтаж!

Раньше о сексуальной зависимости говорили мало, во всяком случае, не в серьезном ключе…

МАККУИН: Мне кажется, люди просто не воспринимали это дело всерьез. Ну вот как я сам, когда впервые узнал: я расхохотался! Но вообще-то это довольно пагубный недуг. Может человеку всю жизнь разрушить.
Помните у Билла Хикса: «Верховный Суд провозглашает порнографией »все, не обладающее художественными достоинствами и вызывающее мысли сексуального характера«… да это любая реклама по телевизору!» Так было в начале 90-х, а сейчас все еще хуже…

ФАССБЕНДЕР: Ага. Дело в том, что позыв к участию в сексе, очевидно, один из базовых, связан с выживанием и размножением, поэтому люди и стремятся на нем заработать и использовать в качестве инструмента. Далеко ходить не надо – реклама в аэропортах, когда едешь по шоссе, покупаешь газировку или хлопья на завтрак… Полуголые женщины – стандартный ход. Своего рода верная ставка, я полагаю.

Люди ошибочно принимают впечатления за близость, к которой на самом деле стремится человек.

МАККУИН: Гм. Не знаю. Иногда людям просто хочется впечатлений. А что до сексуальной зависимости – большинству этих людей близость не нужна, им нужен контроль. Душераздирающе, на самом деле. Брендон – очень отзывчивый персонаж, ведь он один из нас: я понимаю, как он пытается выйти из положения. И, с другой стороны, есть его сестра Сисси (Кэри Маллиган), вторая половинка Брендона, скорее взрывная, чем направленная внутрь себя. Она очень экспрессивна, общительна, хочет понять собственные проблемы.

ФАССБЕНДЕР: Она очень свободна с собственным эмоциональным содержимым, верно? Практически выплескивает все на первого встречного. И оба они стараются установить связь двумя очень разными способами.

Во время подготовки к работе над фильмом вы разговаривали с людьми с сексуальной зависимостью – как она на них отражается?

ФАССБЕНДЕР: Это всеобъемлюще. Это всегда где-то рядом. На мой взгляд, происходит следующее: вырабатывается привычная схема поведения, не важно, положительная или нет, и начинает кристаллизоваться в повседневной жизни, сломать ее становится очень сложно. Данному конкретному персонажу трудно, некомфортно позволить себе быть открытым и ранимым. Вот почему существует сценарий, когда он платит проститутке за визит, они занимаются сексом, она уходит и забирает свою жизнь с собой, а он остается в своей контролируемой среде. Я очень благодарен одному человеку за то, что он разрешил мне покопаться у него в мозгах на этот счет – ведь это и есть главная загвоздка, суть личности, проблема с тем, чтобы эмоционально дать себе волю в отношениях с другим человеком, вплести нить любых эмоций в отношения.

МАККУИН: Еще пример – один человек рассказал нам, что у него очень красивая жена, но при этом есть тысяча женщин, с которыми он бы предпочел заняться сексом вместо нее. Он лучше выйдет и трахнет вместо жены любую другую. Странно это все.

Ваш фильм напоминает о «Таксисте» – еще одной заблудшей душе. Пол Шредер, когда писал этот сценарий, много пил и смотрел массу порно. В комментарии на DVD он говорит: «Порнография, как и алкоголь, своего рода обезболивающее, и одновременно с этим – отупляющее».

МАККУИН: Любая зависимость определенно вызывает онемение или отупение. Между этими фильмами 35 лет, и это два разных Нью-Йорка: в одном 42-я улица отполирована до блеска, в другом – нет. Но если ковырнуть поглубже, не изменилось ничего. Интресное сравнение.

Выбор Нью-Йорка был ключевым? Я был там несколько раз…

ФАССБЕНДЕР: Обнаруживали себя просыпающимся в странных кoмнатах!

Самое сильное одиночество ощущаешь в толпе.

МАККУИН: Ну, и архитектура тоже играет немалую роль. Когда я жил там три месяца, на 25-м этаже, у меня было огромное окно с панорамным видом – и действительно чувствуешь себя маленьким, обособленным, наблюдая за людьми, кружащими по этому гигантскому городскому пейзажу. А ты сам не значишь ничего.

Для вас важно, чтобы персонаж, которого вы играете или о котором пишете, вам нравился?

ФАССБЕНДЕР: Для меня важнее всего понимать его. Важно не осуждать его. Я просто стараюсь максимально идентифицировать себя с ними и искать что-то в себе, если это не срабатывает, пользоваться воображением. Но однозначно – понимать их и стараться сделать их живыми, дышащими существами, а не порождением суждений.

МАККУИН: Могу лишь согласиться. Не нравиться тут нечему – он один из нас.

Похоже, и в актерской игре, и в режиссуре необходима уверенность, но бывают ведь и моменты сомнения…

ФАССБЕНДЕР: Необходимо и отсутствие уверенности, оно дает тебе понять, что существуют и другие варианты, не зацикливаться и не становиться слишком самонадеянным и думать: «Ну, б.., тут-то у меня все схвачено!» Нет, это, скорее: «Есть и другие возможности – изучил ли ты их? Слушаешь ли людей вокруг себя?» На мой взгляд, здоровая доза страха не помешает.

МАККУИН: Я люблю страх! Я люблю его. Я пользуюсь им. Я танцую со страхом!

ФАССБЕНДЕР: «Я ТАНЦУЮ СО СТРАХОМ!» (Хохочет в голос) Цитата что надо: «Я танцую со страхом – Стив МакКуин».

МАККУИН: Вальс, детка!

ФАССБЕНДЕР: «Танцующий со страхом». Это будет твоя автобиография!