Зонненшайн. Шорш. Снова Зонненшайн...: обзор фильма Иштвана Сабо «Вкус солнечного света»

В трехчасовой ленте разворачивается история трех поколений венгерских евреев Зонненшайнов. Эта фамилия в переводе означает "солнечное сияние": так назвал свое фирменное вино, прекрасный напиток, один из первых Зонненшайнов, и этот прекрасный напиток принес семье деньги, новый социальный статус и возможность выучить внуков бедного крестьянина. Впрочем, картина Сабо гораздо глубже чисто семейного повествования. Она, как всегда у этого режиссера, прочно вклеена в ход истории. Все тогдашние сдвиги ее, катаклизмы и вывихи не просто отражены в судьбе трех поколений Зонненшайнов. История формирует их, калечит, мучит, уродует, причудливо выстраивает их жизненный путь. Но и заставляет в конце концов подняться с колен.
Сабо не склонен соглашаться с тем, что человек – всего лишь песчинка истории, мечущаяся среди ветров, стираемая могучими жерновами. Автор настаивает на ином: на возможности и необходимости сохранить свое лицо и душу. Пусть самой дорогой ценой. Только так жизнь и может остаться высоким даром.
В картине система нравственных координат, развернута на фоне социальных драм, толкающих человека на путь измены самому себе. Сабо не боится показаться скучным моралистом, дидактиком, для него мораль абсолютна. В каждом его фильме режиссера привлекает увлеченность героев той сферой внутренней жизни, где сходится роковая двойственность их существования, постепенно соединяясь или не соединяясь в нечто единое. Порой такое единство бывает страшным, невыносимым бременем для живущего, выбравшего для себя цельность и правду. Ведь мучителен и трагичен путь тех, кто так и мечется на ветрах истории, теряя жизненную потенцию, стремление к выбору, свободе и волеизъявлению.
Трех Зонненшайнов – деда, внука и сына – играет замечательный актер Рейф Файнс. Иногда кажется, что это один человек, только обернувшийся к нам тремя ликами. Кому из нас не присущи муки сомнений, искушений, самообмана? Тем более понятно в еврее Зонненшайне, угнетенном не только нищетой, но и принадлежностью к от века гонимому народу, придавленному и нередко распинаемому. Это по-своему усиливает стремление вырваться наверх, убежать, уйти от того, что мешает жить, не дает чувства равенства с остальными.
Один компромисс, прежде всего с самим собой, следует за другим. Компромисс хорошо оплачивается--положением в обществе, властью, данной тем первым Зонненшайнам, которые уходят от своего прошлого, от себя. Вплоть до перемены фамилии – теперь им имя Шорш, что означает "жребий", "участь". Этот слом личности отзывается не сразу. Для первого Шорша, Игнаца, он скажется в раннем, страшном увядании души и тела, когда он все больше начинает напоминать механизм, в котором поскрипывают болты и гайки. Внутненяя разобщенность, самим человеком не осознанная, постепено уничтожает его.
Второй Шорш поднимется на самый верх лестницы славы, став чемпионом мира по фехтованию. Адам Шорш шагает по жизни уверенно, спортивно, даже безумно – все складывается как бы само собой. Пока страшный удар не отбрасывает его к братьям по крови, забытым счастливым Шоршем. Вторая мировая война, холокост, концлагерь. От этого не спасает ни новая фамилия, ни новая вера, ни мировая слава. Иногда для того, чтобы все вдруг открылось в ярост-ном блеске молний, нужен именно такой удар. Чтоб сразу решить – кто же ты? И как ты должен умереть, чтобы хоть в по-следнюю минуту обрести уважение к себе? Возможно, Адам мог бы спастись – если иметь в виду физическое продолжение его земного пути. Но он выбирает спасенную душу, заронив в сознание сына, наблюдавшего за его казнью, глубинные искры.
Фильм построен по своему внутреннему движению как рондо. Цепь замыкается на третьем Зонненшайне, Иване. Он служит коммунистам, освободившим его из лагеря. Его лицо хмуро, замкнуто. Иван отторжен от людей. Эта отторженность помогает ему существовать несколько отдельно от "товарищей", хотя он, сотрудник органов, делает многое, что не пристало делать порядочному человеку. У него отнята его личная судьба, но это и поворачивает взгляд Ивана внутрь, заставляя разобраться в себе.
Если справедлива мысль о том, что большие режиссеры всю жизнь снимают один и тот же фильм, то Сабо, безусловно, из этого ряда. Он не просто приводит почти в каждой картине героев на очную ставку с Историей, он выявляет суть человека столкновением его с Историей. Одни персонажи в подобной ситуации мимикрируют, в итоге приходя к полному духовному крушению. Человек слаб, но Иштван Сабо не презирает его за это, скорее скорбит, наблюдая, как подрываются на таких минах и Мефисто, и полковник Редль, и Игнац Шорш. И тем сильнее любит Сабо выстоявших. Их существование оправдывает для него наш довольно печальный мир.