Андрей Тарковский, как и Станислав Лем, использует научно-фантастический антураж для глубокого философского и теологического inquiry. Океан Соляриса — это идеальная метафора мира Бродяги: он материализует содержимое человеческого подсознания, его самые глубокие травмы и вину, заставляя героев не исследовать космос, а заглянуть в бездну самих себя. Как и в «Истории Лоскутного Мира...», внешний ланд...шафт здесь является прямым отражением внутреннего. Фильм Тарковского — это медленная, медитативная, болезненная процедура самопознания, где «другие» оказываются лишь зеркалами, показывающими нам наши собственные не зажившие раны. Это созерцательное, духовное путешествие, а не приключенческое, полностью соответствующее тону и глубине книги.