Что посмотреть? Карина Назарова советует инди о взрослении «Трущобы Беверли Хиллз»

Карина Назарова вспоминает «Трущобы Беверли Хиллз» — дебютный фильм Тамары Дженкинс 1998 года с юной Наташей Лионн в роли тинейджерки, чьи пубертатные трудности обрамляют историю дисфункциональной семьи.

В одну из ночей лета 1976 года у 15-летней Вивьен Абрамовиц (Наташа Лионн) выросла грудь — большое дело для девочки, живущей без матери, с 65-летним отцом Мюрреем (Алан Аркин) и двумя братьями (Дэвид Крамхолц и Эли Мариентал). Смотреть на меняющееся тело тинейджерки родственникам, частенько разгуливающим перед ней в одном нижнем белье, омерзительно, отчего девочке постоянно стыдно. Щедрый папа подкидывает дров в котел подростковых уязвимостей и ведет дочурку в торговый центр выбирать первый бюстгальтер, веля надевать его даже под модный кроп-топ на завязках.

Наташа Лионн в роли Вивиан на кадре из фильма «Трущобы Беверли Хиллз»

Экспозиция сразу забрасывает в несформированный и оккупированный сложными обстоятельствами внутренний мир Вивьен, которой никак не удается остаться наедине с собой. Вздыхая, тинейджерка вспоминает цитату из Льва Толстого: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастна по-своему». Несчастьем Вивьен оказывается любящий, но никудышный отец, продавец автомобилей. Он живет за счет брата-миллионера (Карл Райнер) и, бывает, прожигает деньги за азартными играми, а потом мотается с детьми на машине, меняя одну съемную квартиру на другое жилье подешевле. Экономическая стратегия Мюррея беспокоит даже младшего из его сыновей: почему бы просто не переехать в калифорнийский Торранс — пусть это обитель для бедных, зато там можно купить домой мебель! Но разведенному папаше с задетым эго хочется жить именно в Беверли Хиллз, в апартаментах с эпатажными названиями, в окружении роскошных домов кинозвезд и водить детей в престижные школы.

Наташа Лионн в роли Вивиан на кадре из фильма «Трущобы Беверли Хиллз»

Переехав в очередную захудалую квартирку, Вивьен наконец получает отдельную комнату и знакомится с 20-летним соседом Эллиотом (Кевин Корриган), наркодилером, скупившим всю партию футболок с Чарли Мэнсоном. Тинейджерка выбирает его своим компаньоном в сложной дороге пубертата, озаренной путеводной звездой в лице ее 29-летней кузины Риты (Мариса Томей). Сбежавшая из рехаба двоюродная сестра врывается в жизнь девочки с чемоданом откровенных платьев, танцев, вибраторов, тайных знаний о женском удовольствии и стереотипов о женской привлекательности. Благодаря старшей наставнице героиня вступит в контакт с собственным телом и перестанет противиться пробудившейся сексуальности. Однако по мере развития сюжета секс-просветительница потеряет статус ролевой модели и обернется ходячим предостережением: пубертат и обряды инициации не всегда приводят к духовной зрелости и свободе распоряжаться своим телом так, как хочется. Общество от Вивьен уже не отступит.

Детство — место вне времени

Тамара Дженкинс, как Пол Томас Андерсон, Райан Куглер и Хлои Чжао, обрабатывала свой стиль в кузне кинолаборатории Sundance. Именно там режиссерка придумала сценарий для дебютного полного метра «Трущобы Беверли Хиллз», в миг разлетевшегося по фестивалям: от «Сандэнса» до Канн. Как и полагается, в основе первого большого сценария — приукрашенная автобиографическая история, определившая столь личную оптику.

Тамара Дженкинс

Тамара родилась в еврейской семье и после развода родителей вместе с тремя братьями оказалась под полной опекой отца — владельца стриптиз-клуба. Он перевез детей из Филадельфии в Калифорнию и весьма не вовремя устроился продавцом автомобилей: грянул нефтяной кризис, новенький Ford оказался последним в списке покупок американских потребителей. Постановщица вспоминает, как вместе с сиблингами они ждали азартного папу на парковке казино Лас-Вегаса, как ее сверстники почти поголовно были детьми развода. Запомнился и изнаночный Беверли Хиллз, за чьими гламурными ставнями открывался вид на беднеющих по часам выходцев из рабочего класса. Все они были аутсайдерами в городе роскоши.

Полтора десятилетия спустя телевидение захватят сытые буржуа и «Друзья», чьи кажущиеся безработными герои каким-то чудом всегда находят деньги на аренду дорогих жилищ в центре Нью-Йорка. При написании «Трущоб» Дженкинс думала и об этом, но не планировала перегружать воздух фильма социальным подтекстом. Тем не менее 1970-е с их экономической шероховатостью отлично легли на историю взросления девушки. Резкие переезды из одной комнаты в другую, отсутствие своих вещей, тотальная неопределенность как бы опредмечивают не выразимый словами опыт изменения тела, оно же для подростка, по сути, — та же неуютная комната, которая меняется так быстро, что не успеваешь ее обжить.

Наташа Лионн в роли Вивиан на кадре из фильма «Трущобы Беверли Хиллз»

При всей формальной наивности и легкости «Трущоб» Дженкинс, чувствуется, совсем не ностальгирует по прошлому. Создавая интимное кино об отрочестве из узнаваемо неловких семейных сцен, смущения, растерянности от физиологических изменений, постановщица превращает индивидуальные переживания героини в собирательный опыт сексуального расцвета, понятного девушкам любого поколения. Вивьен — тинейджерка вне времени и буквально без места. В диалогах упоминаются актеры старого Голливуда вроде Евы Габор, в кадре — Cadillac 1967 года, популярный в 1970-1980-е санитарный пояс для прокладок и секс-игрушка из 1990-х. Пусть титры молча указывают на 1970-е, их можно считать разве что по футболкам с Чарли Мэнсоном и отпечатанным на пленке фильма духом кринж-комедий Алана Брукса 1970-1980-х. Дженкинс снимает кино о детстве, для всех одинаково теряющегося во времени. И работает вопреки устоявшейся комедийной традиции с принципиально иной чувствительностью, характерной разве что для независимого кино 1990-х: с непринужденной сардонической интонацией, смесью реализма и гротеска и авторской отстраненностью.

Наташа Лионн — воплощение юности 

На роль угловатой тинейджерки Дженкинс выбрала 18-летнюю Наташу Лионн — звездочку из шоу «Пи-Ви Хермана» и фильма Вуди Аллена «Все говорят, что я люблю тебя». На фоне прочих кандидаток Наташа выделялась ощутимой во взгляде «незавершенностью» характера и непосредственностью. Только она — неконвенциональная, странная чудачка с запутанными кудрявыми волосами — могла сыграть саркастичную тинейджерку, удивленно блуждающую в лабиринте противоречивых сигналов внешнего мира.

Наташа Лионн в роли Вивиан на кадре из фильма «Трущобы Беверли Хиллз»

За кадром Лионн тоже прошла через насыщенное и выматывающее детство. Ее родители были прекрасными и интереснейшими людьми, но с разрушительными алкогольной и наркотической зависимостями. Во время съемок «Трущоб» отец Лионн не раз вламывался на площадку в невменяемом состоянии, доводя актрису до слез и нервных срывов. Поэтому разочарование ее героини в отце и одновременно парадоксальное стремление понять его, стать ближе, надежда найти в неопределенности хоть что-то хорошее сыграны с неоспоримой подлинностью.

Грудь — всему голова

По просьбе Дженкинс Наташа носила накладной бюст не только в кадре, но и в обычной жизни. Бродя с большой грудью по магазинам и улицам, Лионн замечала, как мир превращается в «место хищников». Телу хотелось сжаться и спрятаться от взглядов посторонних. Поэтому все подозрения «Трущоб» в эксплуатации тела и невинности — обнаженная грудь то и дело бросается на крупный план — нерелевантны его содержанию. 

Наташа Лионн в роли Вивиан на кадре из фильма «Трущобы Беверли Хиллз»

Дженкинс изымает женскую грудь из сексуализированного контекста, превращая ее в тревожный джампскейр, ломающий спокойную последовательность кадров. Ведь действительно страшно, когда интимная и только твоя часть тела, обнаженная или скрытая под слоями одежды, становится общественным достоянием, предметом обсуждения, насмешек и манипуляций — причинным местом, определяющим всю твою идентичность. Для героини ее обновленное тело — ночной кошмар, который может прервать только пластическая хирургия или акт радикального принятия тяжелой ноши всего женского рода.

Комедия вне жанровых координат

После «Трущоб» Тамара Дженкинс написала и сняла два фильма — каждый выстраивается вокруг темы сломленной семьи. «Дикари» 2007 года, принесшие постановщице статуэтку «Оскар» за лучший сценарий, повествуют о брате и сестре (Филип Сеймур Хоффман и Лора Линни), которые после долгих лет компромиссов с неприятными воспоминаниями о детстве берут опеку над тяжело больным отцом-абьюзером. В «Частной жизни» 2018-го герои Кэтрин Хан и Пола Джаматти переосмысляют свой брак после затянувшегося кризиса. Три чудесных, бурлящих чувствами фильма за 20 лет — много или мало? Достаточно для женщины, вынужденной работать в Голливуде и подчиняться системе, управляемой мужчинами. 

Мариса Томей в роли Риты на кадре из фильма «Трущобы Беверли Хиллз»

Вместо борьбы с ветряными мельницами Дженкинс предпочла преподавание режиссерского мастерства в своей альма-матер — нью-йоркской киноакадемии Tisch. На карьерный выбор отчасти повлиял процесс создания дебюта. Дженкинс сильно задело, когда ее коллеги-мужчины, обсуждая сценарий «Трущоб» на мастер-классах, раскритиковали фокус на скучной истории о «какой-то девочке» и называли безынтересной сцену с выбором лифчика, занимающую аж пять страниц. Позже продюсеры просили постановщицу вырезать пару эпизодов в туалете или хотя бы приглушить дискомфортные звуки мочеиспускания. Дженкинс не послушалась. Откровенность и честность в изображении интимного девичьего опыта стали ее главными инструментами в борьбе с доминирующим в кино мужским взглядом. «Мы смотрим так много фильмов, придуманных мужчинами, постоянно ставим себя на место белых мужчин-протагонистов. Но как только это место занимает человек другого гендера и расы, как сразу всем становится неудобно», — жалуется режиссерка.

Наташа Лионн в роли Вивиан на кадре из фильма «Трущобы Беверли Хиллз»

Солнечный и веселый мир «Трущоб» Дженкинс принципиально заполняет всем неопрятным, гиперчувствительным, тактильным и раздражающим. Ощущения идут внахлест, и после каждого пересмотра фильм вдруг приоткрывает, возможно, незамеченный ранее слой печальных размышлений. Поначалу он кажется инфантильной летней комедией о жизни забавной девчонки в причудливой семье. А на другой раз предстает сковывающей драмой об объективации женского тела и жестокой патриархальной среде. Старший брат говорит Вивьен, что мужчинам в женщине важно лишь ее тело. Противный бойфренд на практике закрепляет урок, но дарит героине бесценное знание: для выживания в мире хищников нужно стать одной из них. Ее отец был когда-то хищником, акулой бизнеса, владельцем ресторана, но от былых повадок осталась лишь любовь к стейкам из Sizzlers. Теперь он просто падальщик, пережеванный системой. И вот на семейном ланче Вивьен смотрит на отца и на богатого дядю, видит в их лицах отражения несправедливости и решает разорвать порочный круг, воткнув в ногу покровителя семейства вилку.

И смешно, и страшно, и опять смешно

Можно было бы оставить все как есть. Сохранить и героине, и истории воодушевляющий инфантилизм, чудачество и оторванность от жизни. Однако напоследок Дженкинс приостанавливает радушие и сердечность фильма, добавляя скользкий момент: Мюррей трогает свою племянницу за грудь на глазах у подглядывающей Вивьен. Выбивающийся из интонации эпизод отчасти перекликается с обескураживающим диалогом отца-педофила и сына в детской спальне из «Счастья» Тодда Солондза — ленты, кстати, встретились на Каннском кинофестивале в 1998 году. Можно найти в них общую странную чувственность, скрипящую на зубах неловкость и вместе с тем острое одиночество белого мужчины, в каждой из лент показанное с убийственным сарказмом и цинизмом. Но если Солондз задает трагикомический эффект в уродливой, по сути, сцене, снимая на дистанции и не занимая никакой осуждающей позиции, то Дженкинс смотрит на происходящее заплаканными глазами Вивьен. И трудно сказать, как девочка интерпретирует увиденное. Чувствует ли себя отверженной, преданной, испуганной или оскорбленной.

Наташа Лионн в роли Вивиан на кадре из фильма «Трущобы Беверли Хиллз»

Шокирующий короткий эпизод врывается в жизнь тинейджерки без спросу, сметая весь накопленный фильмом уют и срывая покровы с наболевшего опыта созревания. Ни Вивьен, ни Дженкинс не могут и не успевают осмыслить травмирующее событие, наспех закрывая на него глаза, и придать ему значение. Незадолго до финальных титров на зрителей обрушится, вероятно, самое горькое — пронзительный диалог между Вивьен и Ритой. Последняя в слезах скажет: «Порой человек так голоден, что творит вещи, которыми невозможно гордиться». В этом безвыходном примирении с правилами мужского мира, беспомощным осознанием своей небезопасности и проявляется авторская точность и проницательность Дженкинс.

Наташа Лионн в роли Вивиан на кадре из фильма «Трущобы Беверли Хиллз»

Пройдя шторм из невзгод, Вивьен садится в машину. Она опять смотрит в окно, но на этот раз решает, что ее личное счастье не похоже ни на чье другое и не зависит от качества семьи или пафосности фасада их очередного дома. Счастье прячется внутри. А значит, где бы Вивьен ни была — у приоткрытых дверей, в душной забегаловке с невкусной едой, с каким-то хиппи на заднем сиденье, — счастье будет в ней одной. На других все равно рассчитывать не стоит.