Дедушки и девушки

В каком возрасте женщина начинает чувствовать, что стареет? С обитательницами Голливуда это случается очень, очень рано. Взять, например, Оливию Уайлд. Бывшей звезде сериала «Доктор Хаус» сейчас всего 32 года, а когда Мартин Скорсезе набирал труппу для съемок «Волка с Уолл-стрит», ей было 28 лет. Многие женщины в современном обществе в этом возрасте только начинают самостоятельно жить и работать. Однако во время кастинга «Волка» было решено, что красавица Уайлд «слишком стара» для роли Наоми, второй жены главного героя. В итоге роль получила 22-летняя Марго Робби, для которой эта работа стала билетом к голливудской славе. Интересно, был ли в истории Голливуда хоть один случай, чтобы 28-летнему актеру сказали, что он слишком стар для роли не школьника-подростка, а взрослого парня?

Даже если не собирать голливудские сплетни, а ограничиваться историями, которые актрисы рассказывают во всеуслышание, примеров такого рода можно набрать немало. Так, номинантка «Оскара» Мэгги Джилленхол в прошлом году призналась, что из-за своей 37-летней «старости» не смогла получить роль любовницы 55-летнего мужчины. Тогда же 32-летняя Энн Хэтэуэй сообщила, что уже не раз проигрывала кастинги более молодым актрисам и что она воспринимает это как своего рода карму, поскольку сама, будучи 20-летней, обходила на поворотах чуть более старших коллег. А Мэрил Стрип в 2011 году поделилась гротескным воспоминанием – когда ей исполнилось 40 лет, ей в течение года трижды предложили роли пожилых ведьм! Она тогда была так обескуражена, что не сразу нашла душевные силы, чтобы продолжить работать.

Пожалуй, самым циничным примером такого рода в прошлом году оказался новый «бондовский» фильм «007: Спектр». Картина собрала немало рекламных вистов, когда стало известно, что одну из героинь сыграла Моника Белуччи – европейская суперзвезда, подходящая по возрасту исполнителю главной роли Дэниелу Крейгу. Однако после выхода ленты на экран выяснилось, что у Белуччи в фильме всего несколько сцен и что главная героиня ленты – Леа Сейду. Которая моложе Крейга на 18 лет.

Напротив, мужчинам-звездам возраст, кажется, вовсе не помеха. Можно вспомнить лишь один случай, когда пожилой актер был публично высмеян за съемку в боевиковой роли. 73-летний Шон Коннери подвергся обструкции, когда в 2003 году снялся в комиксном блокбастере «Лига выдающихся джентльменов». Но, как теперь выясняется, бывший Джеймс Бонд просто опередил время. В последние годы вышла целая серия «стариковских» лент, и очередное приглашение Форда на роль Индианы Джонса ничуть не удивляет. Сыграл же он только что Хана Соло в новых «Звездных войнах», и никто не пожаловался на то, что Соло все еще ищет приключения на свою голову, а не сидит тихонько дома, спрятав ноги под плед.

Казалось бы, налицо чудовищная несправедливость – знаменитые мужчины десятилетиями играют роли одного и того же плана, а знаменитые женщины уже после 30 начинают ощущать, что им нужно подыскивать для себя новые творческие ниши. Или, может быть, уходить в продюсирование и режиссуру, чтобы меньше зависеть от чужих решений. Это, пожалуй, любимая тема пишущих про кино феминисток, и можно найти вороха статей, пережевывающих вышеизложенные факты.

Но так ли уж несправедливы решения продюсеров, режиссеров и ассистентов по кастингу? Если разобраться, к каким фильмам обычно предъявляют претензии, то окажется, что многие их кастинговые ходы вполне естественны, закономерны – и, что для Голливуда важнее всего, коммерчески обоснованы.

Давайте признаем очевидный факт: актеров и актрис нанимают для съемок в кино, потому что от них ждут, что они лучше конкурентов «скажут» зрителям то, что должны сказать их роли. И когда речь идет о женских образах в подчеркнуто мужском кино (скажем, в боевиках разного рода), то часто это высказывание сводится к одному слову: «Сексапил». Это не значит, что актриса весь фильм стоит столбом и излучает свежесть и привлекательность. Но все остальное, что она делает на экране, меркнет в сравнении с главным словом, описывающим ее роль.

Поэтому во многих случаях имеет смысл нанять не более опытную и более известную актрису, а ту, которая будет без лишних усилий со стороны гримеров излучать мощный сексапил в любой экранной ситуации. Плюс если она пока малоизвестна, то ее гонорар не перегрузит бюджет и оставит больше денег на спецэффекты. Ведь голливудские заработки определяются не сложностью ролей, а успехом предыдущих проектов, и заслуженная звезда за крошечный эпизод может получить на порядок больше, чем начинающая актриса в ведущей роли того же самого фильма. Это, заметьте, помогает дебютанткам быстро выстрелить, без многолетнего ожидания своего шанса. Но как только излучение сексапила начинает ослабевать, актрисе приходится перестраиваться.

А что же мужчины? Они в боевиках тоже зачастую немногословны, и тогда их экранное высказывание сводится к слову «мужественность». Но мужественность подчиняется совсем другим законам, нежели сексапил, и она с годами порой только нарастает. Кроме того, актер, который исполняет в фильме самую главную роль, зачастую служит основным магнитом, притягивающим сперва вложения в проект, а затем внимание зрителей. Поэтому имеет смысл приглашать на такие роли всемирно известных звезд со стажем, даже если из них уже, откровенно говоря, сыплется песок.

Конечно, это очень общие правила, и легко привести примеры того, как их слепое применение не идет фильму на пользу, а работает против него. В том же «007: Спектр» оказалось, что Моника Белуччи куда сексапильнее, чем Леа Сейду, несмотря на всю их разницу в возрасте. А когда 60-летний Сильвестр Сталлоне в «Рокки Бальбоа» вышел на ринг против чемпиона в самом расцвете сил, это смотрелось глупо, а не эффектно. Но глупость глупостью, а 155 миллионов долларов картина собрала. Встроенный излучатель мужественности Сталлоне не подвел, и общее правило все же сработало на благо инвесторов. Пусть и со скрипом.

Конечно, отнюдь не все фильмы (а тем более сериалы) снимаются «только для мужских глаз». Бывает подчеркнуто женское кино, и оно порой устроено ровно наоборот – героиня должна излучать женственность, а герой – сексапил. Вспомните хотя бы ставшие притчей во языцех «Сумерки». Также бывают фильмы (как правило, драмы и мелодрамы), где ведущие разнополые персонажи в равном положении. Соответственно, во время работы над таким кино к актерам предъявляются равные требования. «Перед рассветом» Ричарда Линклейтера, скажем, не упрекнешь в том, что лента по-разному смотрит на Итана Хоука и Жюли Дельпи.

К сожалению, нынешний Голливуд устроен так, что мужское кино в нем доминирует. И изменить такое положение трудно, потому что на женском и парном кино сложнее зарабатывать за границами Америки. Язык насилия – самый универсальный язык массового искусства, и это язык мужского кино.

При этом существенно, что женщина, играющая центральную роль в мужском проекте, не превращает фильм в женское кино, и к ней предъявляются почти те же требования, которые предъявлялись бы, если бы она играла «деву в беде» при мужественном герое. Поэтому Люси Лоулесс не может повторить карьеру Арнольда Шварценеггера и Харрисона Форда, хотя в «Зене» она играла крутейшую воительницу. Крутость, конечно, должна быть, но сексапил все же вынь да положь!

Что из этого следует? Что заинтересованным голливудцам нужно бороться не за то, чтобы в боевиках чаще появлялись пятидесятилетние подружки героев, и не за то, чтобы Сигурни Уивер до конца жизни снималась в «Чужих», а за то, чтобы больше создавалось женских/парных фильмов и сериалов, где проще найти себя актрисам любого возраста. Еще надо придумать, как сделать так, чтобы эти проекты с равным интересом смотрелись в Нью-Йорке, Москве и Пекине. Ну, а пока можно радоваться тому, что, например, среди голливудских мужчин самые большие гонорары – у 50-летнего Роберта Дауни-младшего, а среди женщин – у 25-летней Дженнифер Лоуренс. Сколько на свете профессий, где девушка в этом возрасте может честно заработать десятки миллионов долларов?