Любимое кино. Цельнометаллическая оболочка

Во время войны во Вьетнаме армейские корреспонденты присутствуют на похоронах проамериканских вьетнамцев, казненных армией Северного Вьетнама. В конце церемонии полковник морской пехоты подходит к журналисту с сержантскими лычками и интересуется, почему у него на каске написано «Рожден убивать», а к бронежилету прицеплен пацифистский значок. Вытянувшись в струнку, корреспондент докладывает, что это юнгианский намек на дуалистичность человеческой природы. Ничего не поняв, полковник приказывает сержанту целиком перейти на сторону своей страны и принять участие в готовящейся крупной военной операции. Затем он излагает свое кредо: «Мы здесь, чтобы помочь вьетнамцам, потому что в каждом косоглазом живет американец, который пытается выбраться наружу».

«Апокалипсис сегодня», «Взвод», «Охотник на оленей», «Рэмбо: Первая кровь» и «Рэмбо: Первая кровь 2», «Рожденный четвертого июля»… В 1970-х и 1980-х вышло немало фильмов о Вьетнамской войне и ее последствиях, но ни один из них не был столь причудлив, эксцентричен и пугающ, как картина Стэнли Кубрика, классика американского кино. Она вышла в 1987 году, позднее большинства конкурентов, но это не помешало ей занять почетное место в жанровом пантеоне. Эта лента называлась «Цельнометаллическая оболочка».

В творчестве Стэнли Кубрика война всегда занимала особое место. Его дебютная картина 1953 года «Страх и вожделение» была военной лентой, и в дальнейшем он обращался к этому жанру в «Тропах славы», «Спартаке» и «Докторе Стрейнджлаве». Также Кубрик хотел снять фильм о Наполеоне, но не смог реализовать столь масштабный замысел. Более всего его увлекало превращение порядка в хаос, случающееся, когда стройные военные планы натыкаются на не вписывающуюся в них реальность. Очевидно, для него, как для постановщика-перфекциониста, эта тема была особенно близка. Ведь съемки – это тоже столкновение плана с реальностью, которое порой приводит к непредсказуемым последствиям. И, конечно, Вьетнамская война была идеальным материалом для режиссера, заинтересованного в военном абсурде и хаосе.

Работа над «Оболочкой» началась в 1980-м, сразу после выхода «Сияния» и через год после выхода «Апокалипсиса сегодня». В тот год Кубрик пригласил к себе в Британию американского писателя, журналиста и ветерана Вьетнама Майкла Герра, автора нашумевших военных мемуаров «Репортажи» и соавтора сценария «Апокалипсиса», чтобы обсудить возможное сотрудничество. Тогда, впрочем, у режиссера еще не было на примете сюжета для будущей картины, и потому дальше абстрактных рассуждений о совместном кино дело не пошло.

Общение Кубрика и Герра стало предметным, когда Кубрик в 1982 году прочел вышедший в 1979-м полуавтобиографический роман ветерана Вьетнама Густава Хэсфорда «Старики» (имелись в виду, разумеется, не пожилые люди, а старослужащие солдаты). Режиссера совершенно захватила жесткая и мрачно-смешная книга, начинающаяся с «учебки» морской пехоты и прослеживающая судьбу главного героя вплоть до его превращения в безжалостного командира. Герр также был очень высокого мнения об этой книге, но ему не хотелось будоражить свои воспоминания о Вьетнаме, и Кубрик провел три года, уговаривая писателя стать соавтором сценария. Чтобы не терять времени даром, режиссер в течение этих лет скрупулезно изучал войну, штудируя книги, газеты, репортажи и документальные фильмы о Вьетнаме.

Когда в 1985 году Герр наконец-то сдался и согласился работать над картиной, Кубрик также привлек к проекту Хэсфорда. Но если Герр и Кубрик сочиняли сценарий вместе, в доме режиссера, то с Хэсфордом они общались лишь по телефону и по почте (Герр не хотел встречаться с Хэсфордом, так как считал его «страшным человеком»). После завершения первой редакции сценария Кубрик самолично написал окончательный текст – правда, с учетом предложений Герра и Хэсфорда.

В дальнейшем это породило спор о том, какой в точности вклад внес каждый из трех соавторов, поскольку Герр и Хэсфорд вносили свои предложения независимо друг от друга, и они не могли знать, какие из их идей постановщик использовал (порой идея меняется до неузнаваемости, когда попадает в сценарий). Чтобы название «Старики» не поставило зрителей в тупик, Кубрик переименовал проект в «Цельнометаллическую оболочку». Он нашел этот термин в описании устройства пуль, находившихся на вооружении у американских военных во Вьетнаме.

Если книга Хэсфорда делилась на три части, то Кубрик поделил картину пополам. Первая половина «Оболочки» рассказывала об «учебке» в Америке, а вторая – о событиях во Вьетнаме. Постановщик хотел подчеркнуть контраст между запредельной дисциплиной морпеховской казармы и анархией реальной военной жизни.

Хотя у фильма был главный герой, морпех по кличке Шутник, ставший корреспондентом в погонах, ему почти не было позволено выражать свое отношение к тому, что творилось вокруг него. В отличие от подчеркнуто сатирического «Доктора Стрейнджлава», в «Оболочке» режиссер стремился не навязать публике определенный взгляд на войну, а представить Вьетнам «как он был», с частыми проявлениями абсурда и редкими проявлениями героизма, чтобы зрители смогли сделать собственные выводы. Даже закадровый голос Шутника в сценарии обычно излагал факты, а не выражал сокровенные чувства.

Когда стало известно, что Кубрик подготовил сценарий военного кино и что он через студию Warner ищет актеров, преимущественно молодых мужчин, его ассистентов завалили записями с видеопробами. Почему актеры не являлись лично? Потому что Кубрик со времени переезда в Британию в 1960-х почти ее не покидал. Говорили даже, что он боится летать, хотя некоторые знавшие его люди это отрицали. Как бы то ни было, с американскими актерами он общался по телефону и по переписке, пока не находил тех немногих, кого стоило пригласить в Англию для пристального изучения. Всего его команда изучила 3000 видеозаписей, из которых Кубрик лично отсмотрел 800.

Именно так, с помощью видеозаписи, режиссер нашел исполнителя роли Шутника, актера Мэттью Модайна, который к тому времени уже снялся во «вьетнамском» фильме Роберта Олтмена «Неудачники» (1983). Модайн прислал запись, сделанную на основе сцен из картины Алана Паркера «Птаха» (1984), в которых он демонстрировал свою способность играть на разрыв аорты, в духе Джека Николсона из «Сияния». Кубрик, однако, представлял Шутника совсем иначе, и он заинтересовался Модайном, когда увидел самый конец пленки, где актер ничего не играл, а просто присутствовал в кадре. Именно такая пассивность Кубрику и была нужна – пассивность персонажа, который оказывается скорее свидетелем, нежели главным действующим лицом. До Модайна режиссер вел переговоры с Энтони Майклом Холлом из «Клуба “Завтрак”» и с Брюсом Уиллисом (тогда еще начинающим исполнителем), но подписать с ними контракты по разным причинам не удалось.

Когда Модайн получил роль Шутника, он порекомендовал Кубрику своего друга-актера Винсента Д’Онофрио на роль кадета по прозвищу Гомер Пайл (простодушный и недотепистый рядовой из ситкома 1960-х «Морпех Гомер Пайл»). Д’Онофрио в то время иногда появлялся на сцене, но в основном он работал вышибалой и телохранителем. Поэтому он был готов на все, чтобы получить свою первую роль в кино, и он согласился поправиться на 30 кг, что в то время было голливудским рекордом. Для обычно подтянутого актера это было серьезным физическим испытанием, но грузность и неуклюжесть Пайла были чрезвычайно важны для сюжета, и отделаться накладным животом было невозможно.

Сержанта «Ковбоя» сыграл Арлисс Ховард, будущий актер второго плана в сериале «Медиум». Сержанта Зверюгу (Animal Mother по-английски) изобразил Адам Болдуин, будущий герой сериала «Светлячок». Роль лейтенанта Тачдауна получил Эд О’Росс, Виктор Роставили из «Красной жары». Безымянного полковника, интересующегося, почему Шутник носит каску с воинственной надписью и значок с «пацификом», сыграл Брюс Боа, известный по роли повстанческого командира Риикана, обороняющего базу на Хоте в пятом эпизоде «Звездных войн».

Наконец, сержанта-инструктора из «учебки» изобразил Р. Ли Эрми. Бывший морпех, бывший сержант-инструктор и ветеран Вьетнама, он в 1978 году сыграл сержанта-инструктора во «вьетнамской» военной драме Сидни Дж. Фьюри «Парни из роты С» и этим привлек внимание Кубрика. Поначалу режиссер рассчитывал на него лишь как на консультанта, которому предстояло превратить набранных актеров в правдоподобных военных. Но Эрми убедил его, что сможет сыграть сержанта Хартмана, удивительно изобретательного в придумывании цветистых оскорблений для своих подопечных. Многие из реплик персонажа были сочинены актером и вписаны Кубриком в окончательный сценарий.

Из-за нелюбви режиссера к путешествиям об экспедиции в реальные джунгли и речи быть не могло. С самого начала Кубрик планировал снять картину в окрестностях Лондона. Он заказал было пластиковые «джунгли», но, когда их привезли из Америки, режиссер осознал, что они выглядят недостаточно убедительно для задуманной картины. Поэтому сцены в джунглях из сценария были вычеркнуты, и поэтому «уличное» вьетнамское действие картины развивалось либо на открытой местности, либо в разрушенном войной городе Хуэ, бывшей столице Вьетнама, который располагался неподалеку от границы Севера и Юга и потому был местом ожесточенных боев.

Для съемок Хуэ Кубрик использовал заброшенный в 1970 году завод по производству угольного газа Beckton Gas Works, некогда крупнейший в мире. Его здания были предназначены для сноса, и режиссер воспользовался этим, чтобы получить разрешение на превращение завода в мрачно-живописные городские развалины. Чтобы бывший завод можно было принять за Вьетнам, в нем были расставлены привезенные из Испании пальмы. Именно расставлены, а не высажены – деревья расставляли в больших кадках, в которых их доставили в страну. Снимать в таком месте было опасно и неприятно, поскольку стены некоторых зданий держались на честном слове, а многолетняя работа с химикатами превратила завод в зону экологического бедствия.

Сцены в американской «учебке» снимались на территории британской военной базы Bassingbourn Barracks в 17 км от Кембриджа, а вьетнамские сцены на открытой местности – в окрестностях деревни Клифф неподалеку от Лондона. Ее топи имитировали рисовые поля. Они были засажены привезенными из Гонконга тропическими растениями. Поскольку американская армия картину не поддерживала, танки, вертолеты и ручное вооружение были куплены или арендованы в Европе.

По традиции поздних фильмов Кубрика, съемки шли медленно, мучительно медленно. В общей сложности они продолжались 17 месяцев. Модайн за это время успел жениться, стать отцом и отметить первый день рождения сына! Основной причиной проволочек была любовь Кубрика к множеству (зачастую десяткам) дублей каждой, даже самой простой сцены, чтобы потом ему было из чего выбирать во время монтажа. При этом актеры лишь изредка удостаивались подробных разъяснений о том, как именно они должны играть, – Кубрик предоставлял им возможность самим нащупать подходы к своим персонажам. Дольше всего снимались заключительные сцены в Хуэ – не только из-за множества дублей, но и из-за того, что пиротехникам нужно было несколько дней, чтобы заново установить «хлопушки» на стенах, якобы поливаемых пулями. Так что Кубрик мог снимать лишь пару дублей в неделю.

За составление саундтрека из хитов 1960-х и написание оригинальной музыки отвечала дочь режиссера Вивиан Кубрик. Чтобы не привлекать внимание к ее родственным связям, она была отмечена в титрах как «Эбигэйл Мид». Сочиненная при участии Кубрик песня I Wanna Be Your Drill Instructor, выпущенная как рекламное приложение к фильму, добралась до второго места в британском поп-чарте.

Обошедшаяся Warner в 30 миллионов долларов «Цельнометаллическая оболочка» вышла в прокат 26 июня 1987 года. Как и все поздние фильмы Кубрика, она была встречена критиками и киноманами с большим энтузиазмом, однако многих фильм поставил в тупик. Слишком уж контрастными получились первая часть картины, полностью сосредоточенная на превращении кадетов в морпехов, и «расхристанная» вторая, вьетнамская часть ленты, где были и сатирические зарисовки о работе армейской газеты, и «философский» диалог о Юнге и пацифизме, и гротескные кадры ужасов войны, и финальные городские боевые сцены, вызывающие в памяти ленты о Второй мировой войне, и заключительная расправа над снайпером, который оказывался молоденькой вьетской девушкой, и эпилог с исполнением «Марша Микки Мауса» из диснеевского телешоу «Клуб Микки Мауса» (Кубрик хотел показать, что война порой превращает солдат в больших детей). Вся эта чехарда была дезориентирующей для людей, привыкших, что кино строится вокруг нескольких идей и проводит их через все повествование.

Это, однако, был не промах Кубрика, а ключевая составляющая его замысла. Как уже говорилось, он хотел показать войну во всей ее полноте и подчеркнуть, что «учебка», где кадетов превращают в морпехов, обучает лишь малой толике реальных боевых действий и готовит людей к убийству, а не к реальной жизни. Со временем это стало очевидно, и если сразу после выхода картины ей ставили самые разные оценки, от «троек» до «пятерок», то сейчас ее обычно признают классикой и шедевром одновременно смешного и страшного военного кино. Хотя критики продолжают предпочитать первую половину ленты и эффектнейшую игру Р. Ли Эрми.

Обратили внимание на морпеха в отставке и журналисты, присуждающие «Золотой глобус». Эрми был номинирован в категории «лучший актер второго плана». В свою очередь, Киноакадемия номинировала ленту в категории «лучший адаптированный сценарий». Обе номинации, впрочем, остались без статуэток, а сборы ленты были достойными, но не впечатляющими – 46 миллионов долларов в американском прокате. Напомним, что несколькими месяцами ранее американские зрители заплатили 138 миллионов долларов за билеты на «Взвод».

Из всех цитат картины, пожалуй, самой популярной оказались слова вьетнамской проститутки на ломаном английском: Me love you long time («Я любить тебя долго»). Их можно найти и в сериале «Южный Парк», и в названиях порнофильмов с азиатскими актрисами.

Если же говорить о более приличных фразах, то самой успешной цитатой стали слова полковника-морпеха о том, что в каждом вьетнамце живет американец (слово «косоглазый» в этой цитате обычно заменяют на менее оскорбительное). Их и сейчас используют для описания американской внешней политики. Потому что времена и политики меняются, а США продолжают насильно вмешиваться в жизнь других стран и надеяться, что из местных жителей начнут выпрыгивать американцы.

Символично, что кульминации «Оболочки» и недавнего «Снайпера» Клинта Иствуда, рассказывающего о войне в Ираке, посвящены одному и тому же – уничтожению вражеского снайпера, поднявшего руку на «благородных оккупантов». Столько лет прошло, а американцы все никак не могут взять в толк, что если в вас стреляют не только «кровавые псы режима», но и взявшие в руки оружие обычные люди (спортсмен в «Снайпере», девушка в «Оболочке»), то вас тут не любят и не ждут! Что бы вам ни говорили прикормленные предатели…