Красное и бледное

Чтобы понять Гильермо дель Торо, нужно заметить, что он, как Джекил и Хайд, в определенный момент раздвоился. Это случилось в 1997 году, когда его отец, бизнесмен Федерико  дель Торо, был похищен в их родной Мексике. Преступники потребовали крупный выкуп, который Гильермо смог заплатить лишь с помощью своего американского друга, режиссера Джеймса Кэмерона (когда Кэмерон узнал о несчастье в семье  дель Торо, он немедленно отправился с Гильермо в банк и вручил ему более миллиона долларов наличными). Федерико благополучно вернулся домой, но вся семья была так напугана, что немедленно эмигрировала в США. С тех пор Гильермо считает себя вынужденным изгнанником, беженцем из криминального государства.

Хотя в то время режиссер работал над американской картиной «Мутанты», он не собирался становиться голливудским постановщиком и играть по правилам суперстудий. Дель Торо был одним из основателей Международного кинофестиваля в Гвадалахаре, его родном городе, и он надеялся стать большой рыбой в мексиканском пруду, а не бороться за выживание в чужих морях. Но бегство из страны заставило  дель Торо отказаться от прежних планов и начать делать то, чего он хотел избежать, – подстраиваться под иностранных продюсеров.

В результате режиссер вынужденно раздвоился. Когда дель Торо работает в Испании и снимает на родном языке или, как продюсер, сотрудничает с испаноязычными режиссерами, он создает такое кино, какое считает нужным, но при этом довольствуется сравнительно скромными бюджетами и не рассчитывает на широкий международный резонанс («Лабиринт Фавна» превзошел все продюсерские ожидания). Когда же он «пашет» на голливудские студии, он выпускает масштабные ленты вроде «Хеллбоя» или «Тихоокеанского рубежа» и при этом вынужденно подстраивается под требования прокатчиков. А те, как известно, обожают картины с «детскими» и «подростковыми» рейтингами, поскольку семейному кино куда проще заработать миллиард долларов, чем ленте только для взрослых.

Дель Торо такая система никогда особенно не устраивала. Он любит работать с голливудским размахом, но он предпочитает снимать «взрослое» кино, не скованное порой мелочными требованиями рейтинговых организаций. Поэтому, когда он решил, что завоевал в Америке достаточный авторитет, он совместно с Джеймсом Кэмероном попытался «пробить» проект эпической экранизации книг Говарда Лавкрафта, автора мифологии Ктулху. «Хребты безумия» должны были стать грандиозной англоязычной лентой с жестким содержанием и печальным концом, и в ней не должно было быть романтической сюжетной линии. Стоит ли удивляться, что после долгих переговоров студия Universal указала знаменитостям на дверь? Ктулху – это, конечно, круто, но не настолько, чтобы всаживать 200 миллионов долларов в фильм для «хардкорных» фанатов Лавкрафта.

Оставшись у разбитого корыта, дель Торо не сдался и решил, что все же снимет голливудское кино с испанской творческой свободой – пусть и более скромное, чем «Хребты безумия». И когда студия Legendary Pictures, ранее работавшая с режиссером над «Тихоокеанским рубежом», согласилась вложиться в написанный дель Торо еще в 2006 году сценарий готического хоррора «Багровый пик», постановщик объявил, что «Пик» будет его первой со времени «Мутантов» англоязычной лентой для взрослой публики. Конечно, после такого дель Торо не мог пойти на попятный и согласиться подрихтовать ленту под требования рейтинга PG-13. Снять «Пик» как взрослое кино стало для него делом профессиональной чести и творческого самоуважения. И никакие студийные уговоры на него не подействовали (в отличие от Universal, Legendary не настаивала, а только просила и уговаривала).

Обычно поклонники хорроров приветствуют готовность режиссеров снимать взрослое кино и высмеивают ленты вроде «Чужого против Хищника», сломавшиеся под гнетом PG-13. Но «Багровый пик» – не сага о войне чудовищных монстров и не «пыточное порно» наподобие «Пилы». Это исторический хоррор пополам с любовной историей, который, как уже говорилось, снят как страшная сказка. Кроме того, главные роли в нем исполняют злодей «Тора» Том Хиддлстон и героиня «Алисы в стране чудес» Миа Васиковска. То есть звезды подростковых лент, особенно популярные среди девочек-тинейджеров.

Сделать такое кино зрелищем для аудитории «Сумерек» было бы не только выгодно, но и естественно. Это не было бы фундаментальным предательством материала, как в случае с «Чужим против Хищника». Больше романтики, меньше крови – и получилась бы лента, ради которой, вероятно, многие зрительницы пришли бы в кино. Если бы они ориентировались не на имя режиссера, а на красоту трейлеров и имена ведущих актеров. Так что чрезмерная жестокость некоторых фрагментов «Пика» не столько радует, сколько удивляет. А то и раздражает.

Однако, на взгляд дель Торо, у жестокости «Пика» есть художественные оправдания. Это ни в коем случае не кровь ради крови, не простое отражение любви режиссера к жестким сценам. Во-первых, при всей романтичности и красоте «Пика», это кино о серийном убийце. И жанр требует, чтобы зрители прониклись страхом перед преступником и ненавистью к нему, чтобы оправдать его финальную гибель от рук положительного персонажа. Лучший способ этого добиться – продемонстрировать хотя бы одно страшное преступление злодея.

Во-вторых, дель Торо, похоже, не до конца доверяет своей способности снимать романтические сцены. Поэтому он считает, что в его фильме страстные и нежные моменты должны перемежаться жестокими, дабы держать зрителей в тонусе и не давать им расслабиться. Тем более это важно, когда речь идет о церемонном костюмном кино и современной, быстро начинающей скучать публике. Меньше всего дель Торо хотел, чтобы зрители «отключились» от действия в ожидании развязки.

Наконец, придумывая именно такой готический хоррор, дель Торо вдохновлялся литературной традицией жанра. Взять, например, скандально популярный в конце XVIII века роман британца Мэттью Льюиса «Монах». Это классическая готическая книга, где есть инцест, изнасилование в могильном склепе, преждевременные роды, пытки инквизиции, черная магия… И прочие прелести мрачной словесности вперемешку с романтическими сценами. Многие романы прошлых столетий в XX веке превратились из взрослого в детское чтиво, но «Монаха» и сейчас лучше держать подальше от детей. «Багровый пик» дель Торо мягче романа Льюиса, но он написан в его традиции, которая требует крови и жестоких убийств. И эта традиция для режиссера важнее, чем традиция современного студийного кино. В противном случае он вряд ли бы занялся таким сложным и немодным жанром, как готический хоррор.

А что же сказочная атмосфера «Пика»? Не стоит забывать, что сказки лишь недавно стали сугубо детской литературой, и многие классические произведения этого жанра пришлось цензурировать, чтобы их можно было без опаски читать малышам. Так что сказочность ничего не обещает и ничего не гарантирует. И если в доцензурной «Золушке» злые сестры отрубают себе пальцы ног, чтобы втиснуть свои ступни в туфельку и стать принцессами, то дель Торо может себе позволить любое убийство, не предавая сказочное настроение фильма. Страшнее братьев Гримм все равно не напишешь!