Рецензия на фильм «Небесный капитан и Мир будущего»

Задумка расцвела в Золотой век кинематографа – в 30-е годы, когда пришел звук, а потом пришел цвет, и усталые люди без денег и работы выкраивали по центу, только чтобы темнота кино поражала их воображение. Тогда, в 30-е годы, возникли новые режиссеры, не боявшиеся все время придумывать что-то с техническими новинками, каждый кадр делать аттракционом, а сам просмотр – приключением. Когда в приключение включались все, режиссер становился великим. Новый сегодняшний режиссер, фанат комиксов и спецэффектов, дебютант Керри Конран в "Небесном капитане…" сделал все, ровно то же самое. Он снова родил кино в свете прихода компьютерной графики, потому что она у него не левая – она у него в кино вписанная, родная.

Почти черно-белая картинка и дирижабль "Гиндербург" в небе Нью-Йорка, швартующийся к Эмпайр Стэйт Билдинг – что точней отнесет в 30-е? Седовласый ученый на борту дирижабля в окружении людей в форме, говорящих по-немецки – что напряженней для начала приключений? Пассажиры сходят по трапу, протянутому по небу, седовласый пишет записку: "За мной следят. Все кончено. Спасите их". И без всяких слюней тут же стильная белокурая Гвинет Пэлтроу-журналистка сочиняет статью про пропажу великих ученых. Огромный кабинет, пишущая машинка, за спиной журналистки – пояснительная надпись. Тоже все дьявольски знакомо. А пропавших уже пятеро, и, мало того, возникает посылочка от шестого с указанием места встречи. Все рискованно, главный редактор против, но, конечно, они скоро встретятся и, конечно, в кинематографе. Разыгрывается трагедия. Перед тем как стать шестой жертвой, еще один седовласый успевает отдать Гвинет пару блестящих капсул, способных погубить мир, и назвать имя: "Тотенкопф". Какой-такой Тотенкопф (в переводе – Мертвая голова, кстати, одна из эсэсовских дивизий), журналистке еще интересней, вот она – страшная тайна, но в тот же самый момент, тоже без всякой раскачки, на Нью-Йорк начинается чье-то вероломное нападение. Чье? Откуда? Быстродействие – офигительное.

Летят в небе самолеты – как японцы на Перл-Харбор – и, только налетев и снижаясь, из самолетов вдруг превращаются в монстров: в металлических монстров высотой с 10-этажный дом. Паника, люди бегут, машины бьются, роботы шагают по Бродвею, Пэлтроу фотографирует. Фотоаппарат – такой же идол 30-х, как летчики и авиация. Так что неслучайно воевать с нашествием роботов будет один-единственный солдат, но это сам Джуд Лоу. На Небесного капитана, разумеется, молились, и он всех, конечно, перехитрил. Все еще быстрее, а заодно из-под гигантских металлических ног Пэлтроу углядела капитанский самолетик и тут же кое-что вспомнила. Когда-то они были сумасшедшими любовниками, но со своим помощником, гениальным ученым типа скромный авиатехник в замасленном комбинезоне (Джованни Рибизи), Джуд Лоу еще занимался как раз тайнами и отслеживанием всяких-разных нашествий. Так что… Короче, чего только дальше ни будет происходить: откачка налетчиками полезных ископаемых во всех месторождениях планеты, высший пилотаж на крошечном кукурузнике по улицам Нью-Йорка – чисто Чкалов, – драки и похищения, путешествие в Гималаи, шахты и взрывы, Шангри-Ла и таинственный остров, небесный авианосец и космический корабль. Все – "вдруг" и весь мир – "впервые". Будут еще солидный Майкл Гэмбон, одноглазая Анджелина Джоли и даже мифический Лоуренс Оливье – лучший актер XX столетия. Кем же еще ему быть, как не властелином мира? Оторваться практически невозможно: у тайны последовательно присутствуют "семь печатей", и характер она носит апокалиптический.

Весь гротесково-комиксовый сюжет Керри Конран придумал не с потолка. Каждый кадр "Небесного капитана", будучи оригинальным супер-современным живым, почти неотличимым от натуры, рисунком с натуральными артистами, привязан к поре расцвета комиксов и опять же к истории кино. Ведь "живое" кино 30-х было, пожалуй, более ненатурально, а тут каждый кадр еще и "хорошо воспитан" и ценен не только сам по себе, но в роду, по происхождению. Язвительные реплики, решительные поступки, острые ракурсы, вся манера монтажа и композиции кадра – как именно рука тянулась к ремешку фотоаппарата, застрявшего в водостоке, как в Шангри-Ла мир стал цветным строго по системе "Техниколор", даже слегка (искусственно) выщербленные зубки Пэлтроу – оттуда, из 30-х. Кое-кто начал поругивать актеров за излишнюю драматизацию, на самом деле это лишь стилизация тогдашней манеры игры. Пэлтроу работает, допустим, под Барбару Стэнвик с такой же прической в таких же костюмах – хотя бы из "Горького чая генерала Йена". Джуд Лоу – вылитый Шарль Буайе ("Все это и небо впридачу" /All This, and Heaven Too/ (1940)). От постоянных ассоциаций не успеваешь отмахиваться – изображенное происходящее последовательно вызывает в памяти "Кинг Конга" /King Kong/ (1933), "Его девушку пятницу" /His Girl Friday/ (1940), "Летчика-испытателя" /Test Pilot/ (1938), "Иностранного корреспондента" /Foreign Correspondent/ (1940), ту же "Индийскую гробницу" /Indian Tomb, The/ (1959) (знаменитый римейк), "Они встретились в Бомбее" /They Met in Bombay/ (1941), "Парень по имени Джо" /Guy Named Joe, A/ (1943) и прочая, и прочая. Почти ни разу Конран не позволил себе необоснованных предположений о Мире будущего, за исключением парочки слишком утрированных рисунков, видной лишь опытному взгляду. Его фильм абсолютно аристократичен в своем жанре.

"Небесный капитан…" посылает в нокаут таких малоталантливых самозванцев, как "Лига выдающихся джентльменов" /League of Extraordinary Gentlemen, The/ (2003) или "Вокруг света за 80 дней" /Around the World in 80 Days/ (2004). Там приключения были отдельно от стилизации, а стилизация – от компьютерной графики. Там люди не знали природу кино как приключения, которое получается, только если захватывает целиком, без оглядки на "желание всем угодить", "состав аудитории", "веяния моды".

Так отдайте их деньги на следующий фильм Конрана.

Текст: Екатерина Тарханова