Рецензия на фильм «Копенгагена не существует» — портрет созависимых отношений в холодных тонах

Молодой человек по имени Сандер (Йонас Хольст Шмидт) оказывается запертым в огромной квартире. К нему время от времени приходят мужчина Порат (Златко Бурич) и юноша Виктор (Вильмер Триер Бреггер), которые включают камеру и задают «пленнику» вопросы о некой Иде (Анжела Бундалович). Девушка, дочь Пората и сестра Виктора, исчезла несколько месяцев назад. Последнее время пропавшая общалась только с Сандером: возлюбленные оборвали все связи, отреклись от мира и растворились друг в друге. 

Анжела Бундалович в роли Иды на кадре из фильма «Копенгагена не существует»

Нелинейный сюжет состоит из допросов в полупустом помещении и обрывков воспоминаний Сандера. Герой то и дело проваливается в прошлое, пытаясь соединить связующие нити и удержать в памяти лицо Иды. На экране, словно вспышки, появляются кусочки совместной жизни партнеров: девушка часами слушает музыку в наушниках, Сандер сидит и смотрит на объект любви. Волосы, пальцы, изгиб спины — образ Иды собирается по частям. Но зритель обречен быть в неведении: мы так и не узнаем, кто такая эта исчезнувшая. 

 Йонас Хольст Шмидт в роли Сандера на кадре из фильма «Копенгагена не существует»

Ида остается загадкой не потому, что сценарист Эскиль Вогт (постоянный соавтор Йоакима Триера) и режиссер Мартин Сковбьерг поленились прописать образ героини Анжелы Бундалович. Авторы кадр за кадром подчеркивают, что история показана лишь с точки зрения Сандера. Оттого что роман представлен лишь глазами мужчины, достаточно сложно разгадать природу отношений: есть ли в паре жертва, стала ли изоляция добровольной, была ли любовь. Ида снова и снова ускользает от публики: хаотичный сюжет, подобно бушующим волнам, меняет ход повествования в моменты наивысшего откровения. 

Субъективный (и, возможно, ненадежный) взгляд на ситуацию передается благодаря блестящей операторской работе Якоба Мёллера. Визуальная составляющая зачастую доминирует над драматургической, которая хромает так же, как и неровный рассказ Сандера об их отношениях с Идой. Холодная цветовая гамма и крупные планы позволяют прочувствовать не проговоренное отчаяние и перманентную тревогу в каждой сцене, где влюбленные изучают тела и души друг друга. 

Анжела Бундалович в роли Иды на кадре из фильма «Копенгагена не существует»

Но что же произошло между Сандером и Идой? Почему жители мегаполиса спрятались от шума города и разговоров с друзьями в квартире, а после и вовсе сбежали из столицы в укромный домик возле реки? Копенгагена не существует, как и всего остального мира. Для героев есть только два человека: отражение в зеркале и обнаженное тело рядом в постели. Под одним углом такой ход вещей может казаться великой любовью, под другим — пугающей созависимостью. Второе перевешивает по многим причинам. Сам факт изоляции показан не как романтический жест, а как постепенная потеря идентичности. Сандер и Ида — размытые фигуры без опознавательных признаков. Сложно представить героев без привязки друг к другу. Лишь во время допроса проливается блеклый свет на прошлое: Ида всегда была немного аутсайдеркой, а Сандер, кажется, ничем особенно в жизни не интересовался. Люди, которые не могли найти себе место в мире, обрели подобие утешения в объятиях друг друга. Но каждый сантиметр сближения отдалял героев от реальности и прежде всего от самих себя. Дистанция заметна, например, благодаря гардеробу девушки: во время знакомства с Сандером на Иде яркое красное пальто, а к середине отношений, когда герои отправляются в гости к приятелям, отчужденная от всех девушка носит холодный синий.

Мартин Сковбьерг выстраивает тихую картину, где нет явных жертв и виновников. В небесно-синей палитре тонут двое отшельников, каждый из которых может быть манипулятором и страдальцем одновременно. Кинематографист подобрал, пожалуй, наиболее подходящую интонацию в разговоре о съедающей изнутри пустоте и невозможности счастья в абсолютном слиянии. Режиссера можно ругать за бессобытийность и непроговоренность. Но едва ли болезненную привязанность и отрешенность можно передать посредством диалогов. На помощь приходит магия кино. Камера улавливает быстрый обмен взглядами, запечатлевает искру сомнения и пугает демонстрацией одержимости. Растворение двух отдельных личностей происходит практически незаметно, и совершенно не ясно, где начинается Ида, заканчивается Сандерс и перестает существовать Копенгаген.