Рецензия на фильм «Нимфоманка: Часть 1»

Одинокий мужчина по имени Селигман обнаруживает на улице лежащей в луже сильно избитую женщину. Благородный джентльмен приводит даму в свою квартиру, оказывает первую помощь, отогревает и предлагает кров. В ответ женщина, именующая себя Джо, рассказывает Селигману свою историю, историю осознания себя нимфоманкой, историю обретения своего женского начала, ощущения женской силы, первых шагов в обольщении и сексе. Рассказ оказывается долгим, путаным, откровенным и бесконечно чувственным.

Пожалуй, в мире кино найдется не так много творцов, сравнимых по степени разрыва между критической оценкой и зрительским обожанием с Ларсом фон Триером. Его картины, несмотря на обычное обилие громких имен в титрах, никогда не становятся кассовыми хитами, но при этом непременно пользуются вниманием зрителей. Причем вниманием двояким: Триера любят и ненавидят одинаково сильно, признаться в том, что после просмотра ты понял задумку автора, рискнет далеко не каждый, но и расписываться в полном непонимании методов, приемов, ходов автора тоже желающих немного. Так и плывет гигантский кит фон Триер по мировому океану, распугивая тех, кто послабее, но постоянно привлекая к себе интерес.

«Нимфоманка» привлекла к себе повышенное внимание еще на этапе проекта, что уж говорить о шокирующих (но при этом, согласитесь, гениальных) постерах или чрезмерно откровенных трейлерах. Знаменитый режиссер и раньше не особенно комплексовал, но теперь его исследования человеческой природы приблизились к той черте, перед которой принято оглядываться. Триер вздумал разобраться в природе женской сексуальности и пригласил с собой зрителей. Это опасное путешествие, местами шокирующее, местами вульгарное, местами трогательное, но невероятно красивое и завораживающее.

Рукоплещущие Триеру по поводу и без западные критики взахлеб рассказывают о том, что в «Нимфоманке» мастер достиг пика творческой и интеллектуальной формы. Об этом судить рано, мы видим лишь первую часть сложного пути героини от первых детских исследований своего тела до жестоких финальных побоев, но уже сейчас можно сказать, что картина получилась невероятно красочной и безусловно успешной визуально. Многократно доказывавший свое мастерство визуального рассказчика, Триер в «Нимфоманке» говорит со зрителем невероятным, каким-то заоблачным киноязыком, построенным на необычных рифмах, на неожиданных отступлениях, на, казалось бы, неподходящих вставках, на игре с цветом, звуком, полиэкранами, скупыми крупными планами и завораживающими панорамами. Чередование самых невероятных картин, операторских и режиссерских приемов буквально завораживает.

Впрочем, все визуальные ухищрения автора – лишь инструмент рассказа. Рассказа о том, в чем пытались разобраться многие, но о чем до сих пор многое неизвестно. Казалось бы, в «Антихристе» Триер расписался в своем бессилии понять природу женщины, но нет, автор снова идет в схватку с женским началом, идет с открытым забралом, идет с уважением к женщине. В образе Селигмана – образованного человека, опытного психолога – предстает сам Триер, с подлинным интересом расспрашивающий свою нежданную гостью, что же в ней такого плохого, что она сама себя ненавидит. Рассказ Джо разбит на несколько частей, каждая из которых должна характеризовать ее с какой-то нехорошей стороны, ибо вся ее жизнь, по мнению героини, завязана на похоти, сексе и плоти. Но ее благодарный слушатель соглашается отнюдь не со всем. Экран наполняет диалог мужского и женского, тот самый диалог, который печально закончился в уже упомянутом «Антихристе».

Нетерпеливый читатель на этом месте уже должен вскипеть: «Когда же будет про секс?!» Да, без этого не обойдется. Картина изобилует сценами разной степени откровенности, вплоть до таких, которые вряд ли себе могут позволить режиссер и актеры, не относящиеся к специфическому жанру фильмов категории ХХХ. Но не стоит рассматривать сцены секса в «Нимфоманке» как самоцель Триера. Это снова именно язык. Изображение половых органов на экране в картине сродни мату в обыденной разговорной речи – редкий культурный человек станет использовать его в деловом разговоре, но некоторые свои чувства, особенно такие яркие, как любовь, одиночество, боль утраты, страх неопределенности, без него не выразишь. Триер и выражает. Выражает по-разному. Где-то лишь вскользь словесно, где-то деликатно по-пуритански, где-то густыми, смачными мазками, крупными планами. Но все это лишь язык, которым автор берется рассказать о теме, которая не терпит сухих слов научных книг. Как ни вплетает автор в рассказ математику, музыку, архитектуру, женское начало вырывается из любых пут, выходит за любые границы.

Рано судить о всей широте задумки Триера, как и давать окончательную оценку реализации, нужно подождать второй фильм, но уже сейчас можно сказать: режиссер взвалил на себя невероятной тяжести груз, груз, с которым под силу справиться только по-настоящему смелому, искреннему, живому художнику. Первую половину автор преодолел так, что к нему захотелось присоединиться в этом пути. Хотя никто и не гарантирует, что финиш даст ответы на все ваши вопросы. Триер не из тех, кто закрывает темы, он наслаждается открытым, он настоящий «нимфоманьяк».