Сергей Соловьев: "Лучший фильм, наверное, еще не снят"

Одна из картин, представленных в программе очередного «Кинотавра», – «Нежный возраст» Сергея Соловьева. Этот фильм режиссер снял после 8-летнего молчания. Многое в нашем кинематографе изменилось со времени выхода последней картины Соловьева.
Во всем мире в кинотеатры стоят очереди, нельзя попасть в кино, это новый тип зрелища. И когда кинотеатры нового поколения с таким трудом к нам пришли, люди полюбили широкий экран. Ведь когда рухнула система российского кинопроката, зрители стали бояться ходить в эти плохие кинотеатры, в темные залы, через какие-то мебельные салоны. Был бум видео, появилась техника и всем было забавно смотреть у себя дома картину, покупать кассету. Значит, судьба была такая, значит, нужно было это пережить, но вот сейчас, мне кажется, есть тенденция к тому, что нас ждет хоть какой-то новый вздох кинематографа.
СКН: Чья была идея фильма, как он родился?
С.Соловьев: Идея фильма была моя, а сценарий – Митин (Дмитрий Соловьев – примечание И.Ш.). Он мне рассказал несколько историй, которые были такими живыми, полнокровными, такими непредсказуемыми по своему развитию, по своим драматическим ходам, что увлекли меня сами по себе – тем знанием реальных вещей, которым я уже не обладаю.
Так складывается, что жизненный круг с каких-то пор становится крайне ограничен, и это у всех кинематографистов: Дом кино – Матвеевское – ВГИК. И когда сталкиваешься с живой жизнью, она тебя удивляет своей совершеннейшей непредсказуемостью, яркостью. Сначала, когда мне Митя кое-что порассказал, я не понял, что из этого можно сделать, и даже предложил ему написать книгу воспоминаний. В 25 лет такая книга – само по себе очень забавно, и даже издатель нашелся, который был готов эту книгу издать.
А потом я увидел, что внутри этого текста скрыт хороший, живой фильм. Я хотел, чтобы в основе замысла лежало что-то живое. Сценарий мы уже делали вместе, поскольку здесь обязательно нужны четкие, твердые условия профессионального мастерства.
СКН: Долго ли готовился сценарий, и изменилось ли отношение к тексту во время съемок?
С.С.: Нет. Вся история создания фильма заняла заняла примерно год. Я проявлял редкостную «тупость» в перенесении сценария на экран – что там было написано, то мы и снимали, коррективы коснулись только сокращений. Первая складка у меня заняла 4 часа, а сейчас фильм идет 1 час 43 мин.
СКН: А Никита Сергеевич Михалков вносил свои изменения по ходу фильма?
С.С.: Нет. Никита Сергеевич, человек очень профессиональный, очень увлеченный, здесь работал только в качестве кинопродюсера. Он прочитал сценарий вечером, а уже утром фильм был запущен в производство.
СКН: Вы не снимали кино 8 лет?
С.С.: За эти 8 лет я поставил три спектакля: в Малом театре «Дядю Ваню», в «Театре на Таганке» «Чайку», со студентами, при выпуске актерского курса – «Три сестры», не площадкой, а экраном. Такой дипломный вгиковский фильм снят в первый раз после «Молодой гвардии» Сергея Аполлинариевича Герасимова. Просто эти 8 лет у меня не было больших экранных работ, хотя я не отношусь к картине «Три сестры» со студентами как-то иначе – у меня о ней очень добрые воспоминания.
СКН: Почему вы не стали делать мощную рекламу фильму «Нежный возраст»?
С.С.: Когда выходила «Асса», я считал обязательным сделать такой промоушн, а по отношению к «Нежному возрасту» не суетился. Мне кажется, что картина все скажет сама за себя. К тому же сейчас вышла книжка «Нежный возраст» (роман для кино) – это полный вариант сценария, вышел саундтрек, и я думаю, что публичная жизнь картины только начинается.
СКН: А почему в этой картине песню исполняет Борис Гребенщиков, так же, как и в «Ассе»?
С.С.: Гребенщиков – это выражение определенной полосы жизни России. Например, была «полоса» с Булатом Окуджавой, затем с Владимиром Высоцким, а затем вот – с Гребенщиковым. Все это – некоторые знаковости времени.
СКН: Вы принципиально подбирали на главные роли непрофессиональных актеров?
С.С.: Нет, почему? Во-первых, настоящих «девственных» непрофессионалов там нет. Митя учился какое-то время во ВГИКе на актерском факультете. Оля Сидорова училась не то в двух, не то в трех театральных училищах, откуда ее выгнали «за проф-непригодность», но, на мой взгляд, она необыкновенно талантливая и профпригодная молодая актриса. Вадика Юдина играет просто отличный профессиональный актер. Совсем непрофессиональные актеры – это Иван Алимов (но и он не «с улицы», учится во ВГИКе на операторском факультете и Лена Камаева – модель.
Я считаю, что талант профессионального актера связан с природным артистизмом, который либо живет в человеке, либо нет. Михаил Ильич Ромм говорил нам во ВГИКе: ребята, вам будут столько голову морочить – профессиональный артист, непрофессиональный… На самом деле все очень просто. Вот сидит человек, чешет себе глаз, и вам на него смотреть невероятно интересно – это артист! А другой, выпучив глаза, читает вам Нагорную Проповедь, а вам скучно – ничего вы с ним не сделаете. Это чурбан. Поэтому я подхожу ко всем с одной единственной меркой – природный артистизм.
А вот существование внутри одной площадки профессиональных актеров и непрофессионалов – очень полезное дело и для картины, и для них самих. Непрофессионалы очень органичны, с ними даже страшно играть, поскольку они, безусловно, правдивы. А профессионального актера такое сотрудничество заставляет сбросить с себя штампы, ему становится вдруг стыдно использовать наработанные «приемчики».
СКН: А какие планы у Дмитрия Соловьева, сценариста и исполнителя главной роли?
С.С.: Бог его знает. Сейчас его увлекает больше компьютерная графика, дизайн. Он сам оформил все пригласительные билеты, баннеры, плакаты «Нежного возраста» – всю рекламную кампанию. К картине «Бременские музыканты» он тоже всю рекламу сделал сам. Но это вовсе не значит, что его творчество прекратилось. Он рассказал мне столько историй, что из них можно сделать 100-серийную «Санта-Барбару». Что он из этой «Санта-Барбары» сделает – пока неизвестно.
СКН: Как проходили съемки?
С.С.: Легко. Этот фильм вообще не вымученный. С легкостью написан сценарий, с легкостью он и снимался. Единственное, чего я хотел бы – чтобы судьба этого фильма тоже была не вымученная, легкая, чтобы «Нежный возраст» и зритель встретились непринужденно, как бы сами по себе.
СКН: Вы хотели выпустить «Нежный возраст» в начале сентября – чтобы приурочить к началу учебного года?
С.С.: Я никогда ничего ни к чему не «приурочиваю». Просто я никогда в жизни не писал звук в режиме DOLBY SURROUND. Это оказался тяжелый технологический процесс, которо-му мне пришлось учиться заново. Раньше на запись звука больше двух недель не уходило, а здесь мне пришлось только перезаписывать 4 месяца. За время «паузы» технология съемок изменилась очень существенно. Всему приходилось учиться чуть ли не заново.
Именно поэтому мне очень грустно, что ВГИК существует при таком техниче-ском отставании. Мы там работаем на оборудовании 70-80-х годов. Ребята снимают на камерах, которых уже давно нет на «Мосфильме». На третьем курсе снимают вообще без звука, в то время, как все уже уехало далеко-далеко вперед.
СКН: Кинематограф уже возрождается или только на подступах к этому?
С.С.: Ну, пусть будет на подступах! И возродится или нет – будет зависеть все-таки не от кинотеатров, не от денег, не от техники, а от новых идей, от новых людей, которые, конечно, должны принести с собой новые образы, новое знание.
СКН: А вам никогда не хотелось заняться клипмейкерством?
С.С.: Если вы вспомните «Черную розу», она наполовину состоит из клипов. А в «Ассе» какое количество клипов – и мультипликационных, и таких! Я в этом смысле, можно сказать – прародитель отечественного клипмейкерства. Я даже занимался рекламой, было довольно любопытно. Мы с Лебешевьм сделали рекламу какой-то шоколадки, интересно было попробовать…
Как профессия клипмейкерство мне не очень близко, хотя я с удовольствием снял бы клип с Борей Гребенщиковым, с Земфирой; просто мне, к сожалению, некогда. Вот Земфира, я думаю, на сего-дняшний день – выдающаяся фигура рок-культуры.
СКН: А почему вы не включили в фильм песню Земфиры?
С.С.: Потому, что Земфира – из другой песни, ее песни – из «другой песни».
СКН: В фильме остался открытый финал, может ли быть продолжение?
С.С.: Вы знаете, уже несколько человек говорили, что нужно бы снять продолжение. Но, к сожалению, наша реальная жизнь – такая трудная, такая печальная, что очень легко разрушить все призрачные надежды, которые питают герои в финале фильма. А придумать хоть что-то более или менее стабильно-счастливое у меня пока нет оснований.
СКН: Но, может, со временем и жизнь покажет, и история?
С.С.: Ой, если покажет – я так обрадуюсь, я первый сниму десяток «продолжений» про то, как они счастливо прожили жизнь и умерли в один день. Но сейчас все настолько шатко, настолько зыбко…
СКН: Вы когда-нибудь относили себя к политике?
С.С.: Меня она никогда не интересовала и не была близка. Политика всегда связана с некоторой системой преступлений кучки людей против других людей – многих. Конечно, это во всем мире, но у нас – особенно. Меня никогда политики не интересовали, за редким исключением – например, Михаила Сер-геевича Горбачева я считаю выдающейся политической личностью. Хотелось бы хоть кого-то уважать…
СКН: Вы готовитесь к очередным съемкам. Что это будет за фильм?
С.С.: Это история двух девочек – русской и француженки. Фильм называется «Елизавета и Клодиль». Время действия – 1907 год, после первой русской революции. На одном из французских курортов две юные девушки оказываются вместе и «переживают» начало века. Им неизвестно, что он принесет. Точно так же мы сейчас живем в начале века и не знаем, что нас ожидает. С одной стороны, я хочу сделать этот фильм красивым, а с другой стороны – смешным, почти комедией, такой эротической что ли комедией. А на самом деле это – драматическая и грустная история, во время которой я хотел бы, чтобы люди много смеялись.
СКН: А во время «Нежного возраста» вы хотели, чтобы люди смеялись?
С.С.: Да, конечно. Там ничего случайного нет. Жанр этой картины можно определить как кинороман – жизнь одного человека от 5-ти до 25-ти лет.
СКН: Считаете ли вы «Нежный возраст» своей лучшей картиной?
С.С.: Лучшей? Нет, я считаю ее просто снятой, а лучшие фильмы – всегда впереди.