Интервью с Майком Майерсом

Майк Майерс, сделавший в свое время лучшую пародию на Джеймса Бонда, «Остин Пауэрс» /Austin Powers in Goldmember/ (2002) сыграл в военном эпосе Тарантино «Бесславные ублюдки» /Inglourious Basterds/ (2009) свой любимый штамп: генерала, который объясняет героям задание. В интервью Фильму.Ру он рассказывает тайную историю генерала, а так же о родителях, переживших войну.

- Тарантино сам пригласил вас в «Бесславных ублюдков?»

- Да, он позвонил мне и cпросил: «Хочешь сняться у меня в кино?» Ну я понятно что ответил, кто ж не хочет. А потом он мне объяснил, что это будет тот парень, который объясняет героям их задание. Это штамп, который я обожаю с детства, история из фильмов, которые я смотрел в детстве с отцом. Я просто не мог поверить. «Я хочу, чтобы ты сыграл британского генерала, который объясняет герою его миссию». Да ты что, шутишь? В общем, еще три часа пообсуждав с ним фильмы о войне, я повесил трубку.

- А ваш отец воевал?

- Да. Он служил в Королевских инженерах, был во втором эшелоне во время операции «Огород», это города Остербек, Неймеген, Арнем, он расчищал минные поля и ремонтировал мосты, как в фильме «Мост слишком далеко» /Bridge too far, a/ (1977). Мы смотрели вместе фильмы о войне, он рассказывал свои военные истории, это нас очень связывало. И во всех военных фильмах мне всегда очень нравился вот этот умный парень, офицер или генерал, который разъяснял задание. Я написал такого персонажа для «Остина Пауэрса», и собирался сам его сыграть, но в результате роль досталась Майклу Йорку. А с друзьями и в семье у нас есть такая шутка, когда мы с очень официальным и аристократичным британским акцентом говорим: «Ровно в 17.00 мы планируем встречу с бутербродами, соленые огурцы будут выданы на месте».

- Тарантино придумал всего персонажа, или вам удалось внести нечто свое?

Кое-что удалось добавить. Конечно, Тарантино – визионер. Вы знаете, что свет – это и частица, и волна? Вот он одновременно фанат и маэстро, и он все время колеблется между этими двумя состояниями, вот почему от него такое сияние исходит. Он одновременно и сам творит и от чужого творчества фанатеет. И это заразно.

- Вы сочинили историю своего персонажа за пределами ваших трех минут экранного времени?

- Невидимыми чернилами я написал историю и бэкграунд для каждой строки своей роли, благо их немного. Например, зачем там Черчилль? Почему эта миссия невыполнима? Почему она так важна, и что они потеряют, если она сорвется? А что случилось с предыдущими чуваками? Какая у него следующая встреча? Все это очень важная работа, она позволяет вам убедить себя самого в реальности происходящего, а потом уже и публика врубается в эту реальность. Для меня этот человек все равно, что Дирк Богард в «Слишком далеком мосте». Он очень страдает, у него есть секрет, что-то с ним происходит.

- Сложно было подобрать акцент?

- Тут даже не в диалекте дело, хотя конечно у моего героя типично британская офицерская речь. Главная его характеристика – он страшно устал от этой войны, если его подчиненные могут ее закончить, это отлично, потому что страна уже и так в руинах. Вы можете услышать это в его голосе, это часть его истории.

Ну и кстати, когда я играю акцент, я остаюсь в роли все время, потому что мне хочется, чтобы все было как надо. На съемках же очень много приходится «ждать и догонять», и когда до тебя доходит очередь, получается войти в роль к третьему дублю. А нужно дать режиссеру максимум в каждом дубле. Ну а Тарантино мне помогал. Он все время звал меня генералом. А еще у него есть традиция – каждые сто сцен он ставит шнапс всей команде. И тогда он звал меня и я читал ребятам небольшую воодушевляющую речь.

- А ваша мама ведь тоже перенесла войну. Вы с ней говорили об этом?

- Мы ходили с ней в Ливерпульский военный музей, и там они воссоздали вот эти вот жестяные бомбоубежища, которые люди строили в своих садиках. У моей мамы на приусадебном участке был такой. Ей очень не понравилось в музее. У них сработал датчик движения, заорала сирена, точно такая же, как во время налета, и тут с ней случилась истерика. Она рыдала, мне пришлось ее вывести и купить ей чашку чаю. Ливерпуль ведь ужасно бомбили во время войны, и она все это пережила.