Тебе срочно нужно потеряться: рецензия на ромком «Иди ко мне, детка!» с Питером Динклэйджем и Энн Хэтэуэй

Стивен (Питер Динклэйдж) — талантливый композитор, переживающий творческий кризис. Его прошлая опера все еще на слуху, но окружающие уже подталкивают Стивена к выпуску нового шедевра — если хочешь сохранить место в списке успешных композиторов, надо поднапрячься. А Стивен, конечно, хочет, потому что с детства чувствовал, что хорош только в музыке, и без мелодий ему не жить. Жена Стивена, психотерапевтка Патрисия (Энн Хэтэуэй), вроде бы и рада оказать поддержку, но внутренних сил едва хватает на себя. Чтобы не срываться на мужа и пациентов, она посещает церковь, занимается благотворительностью и уборкой.

Когда терпеть стенания Стивена становится невыносимо, Патрисия открывает входную дверь и принуждает супруга отправиться на поиски вдохновения. «Тебе срочно нужно потеряться!» — говорит она, даже не подозревая, насколько права. На часах не больше одиннадцати утра, но где-то на планете в это время уже вечер, поэтому Стивен отправляется не на здоровую прогулку в парке, а в ближайший бар. Вскоре рядом с ним появляется таинственная незнакомка по имени Катрина (Мариса Томей). Она заявляет, что вообще-то является капитаном баржи, но сегодня выходной, поэтому после пары пинт она пойдет покупать себе «роскошный шампунь». Что ж, ее право.

Слово за слово, прикосновение за прикосновением, и вот новая знакомая уже плетет вокруг композитора сети любви. Между делом она признается, что вообще-то ей нельзя вступать ни в какие отношения, и даже в бар заходить не следовало, потому что недавно она была осуждена за сталкеринг и сейчас проходит курс лечения от романтической зависимости. Неудивительно, что кратковременная связь со Стивеном в ее глазах быстро превращается в любовь всей жизни — теперь Катрина намерена стать как минимум главной женщиной Стивена. На меньшее она не рассчитывает.

Энн Хэтэуэй в роли Патриции на кадре из фильма «Иди ко мне, детка»

Казалось бы, такого вступления достаточно для того, чтобы развить разговорную драму в духе Николь Холофсенер, но Ребекка Миллер («Частная жизнь Пиппы Ли», «План Мэгги») решает пойти по другому пути и добавляет в фильм еще несколько персонажей и мешок проблем. Пока героиня Энн Хэтэуэй прикладывает голову на подушку монастырской кровати, ее сын Джулиан (Ивэн Эллисон) оказывается одной ногой в тюрьме. Дело в том, что подружке Джулиана Терезе (Харлоу Джейн) еще нет восемнадцати, и потому, едва ее отчим узнал об интимной связи подростков, он тут же поспешил написать заявление (зря, что ли, он работает судебным секретарем и знает все о законе и о тех, кто его нарушает). Мать Терезы (Йоанна Кулиг) хочет помешать сожителю, но не знает как.

Питер Динклэйдж в роли Стивена на кадре из фильма «Иди ко мне, детка»

Даже если уделить описанию происходящего на экране еще несколько абзацев, вряд ли удастся рассказать обо всех героях и захватить все ключевые события — в фильме Миллер все смешалось. Стивен вдохновляется неожиданным знакомством и переносит кусок жизни на сцену, а тем временем театр приходит в жизнь Стивена — история Джулиана и Терезы не иначе как трагедия Ромео и Джульетты, но в современных реалиях. Если вам кажется, что слова «театр» и «жизнь» еще недостаточно часто появлялись в этом тексте, то вот еще один поворот: суровый отчим Терезы внезапно решает поделиться с сожительницей и приемной дочерью небольшим секретом — оказывается, он до смерти обожает переодеваться в одежду времен Гражданской войны и часто посещает костюмированные вечеринки. Косплей, театр в лесу — называйте как хотите. Вероятно, Миллер быстро наскучила эта линия, потому что узнать, что стало с законопослушным косплеером, нам не суждено — история обрывается, уступая место новой драме.

Мариса Томей в роли Катрины на кадре из фильма «Иди ко мне, детка»

Если представить, что весь фильм Ребекки Миллер — это не привычный жанровый продукт, а одна большая насмешка над романтическими комедиями, то «Иди ко мне, детка!» (в оригинале — She Came to Me) начинает переливаться новыми оттенками. Многообразие героев и историй — не иначе как калейдоскоп из клише, а стремительное переключение между драмами — всего лишь имитация телевизора. Проблемы в отношениях, творческий кризис, подростковая драма, телеспектакль, байопик об уходе в монастырь, а после 23:00 — эротика, строго для взрослых. Такое настойчивое заигрывание с устоявшимися популярными форматами сложно не заметить, и потому идея кажется убедительной. Смущают разве что комментарии самой Миллер — на пресс-конференции в Берлине она назвала фильм не иначе как «исследованием любви».

Что же, вероятно, это тот случай, когда q&a лучше пропустить.