Рецензия на фильм «Пиджак»

Началось во время войны в Персидском заливе. Добрый дяденька-солдат (Эдриэн Броуди) пожалел местного ребеночка, а тот выстрелил ему в голову. "Так я умер в первый раз". Дяденьку вылечили, и он шел домой пешком. На шоссе стояла машина каких-то мамы и дочки. Дочка была малютка, мама была под кайфом по самое не могу. Дяденька починил машину, пошел дальше. Едет другая машина, водила его подсаживает, они мирно трепятся, их нагоняет дорожный полицейский. В следующий момент нашего дяденьку уже судят за убийство полицейского. Но: "Я не убивал. – А кто убил? – Не помню". Его тут же признают невменяемым и сажают в психушку. Какие-то страшные санитары дяденьку бьют, колят, одевают в смирительную рубашку ("пиджак") и волокут в подвал. В подвале стеллажи с дверцами типа почтовых ящиков, только побольше. В психушке такой новый метод лечения тяжелых пациентов: засунуть на сутки в ящик и запереть.

Ну, сами понимаете. Чего это он вдруг потерял память один-единственный раз и в самый ответственный момент? Что за самый справедливый суд в мире, если убийство полицейского случилось на снегу, метели не было, был ясный день, и слепой разглядел бы следы трех, а не двух человек? Не говоря уже об отпечатках пальцев на руле и прочей хреновой криминалистике? Куда делась криминалистика? Зато выступает какой-то полковник из Персидского залива, поет с пафосом, как там было хреново, и этого достаточно, чтобы присяжные поверили в потерю памяти подсудимого. Наконец, кто построил в подвале психушки стеллаж из гробов? Пациенты? Ведь если не пациенты, информация бы стопудово просочилась, тем более что дяденька там был далеко не первый. А кто такой бред позволил, какое такое министерство здравоохранения? Не в XIX веке живем, не в рассказах Эдгара По, когда все было можно.

Но вы действительно понимаете, что это за фигня, так как с первого появления дочки-малютки при маме под кайфом видно, что оно не последнее. Действительно, сунутый в гроб в смирительной рубашке, дяденька резко зажмурится и очнется вдруг на зимней улице 2007 года, стоя в куртке-аляске около бензозаправки. Перенесся он. Можно не спрашивать, откуда куртка взялась, наконец-то вот она, история. Кто с трех раз догадается, про что будет история? Правильно, Сигизмунд, она будет про любовь. То есть, конечно, с нюансами обреченности дяденьки на смерть по второму разу и как с ней бороться, и как правильно использовать воспоминания о будущем, и много чего намешано. Но главное, зачем понадобилась постоянная гульба из начала 90-х в 2007 год и обратно – чтобы малютка успела вырасти, стать Кейрой Найтли и переночевать с Эдриеном Броуди. Остальная мешанина понадобилась, только чтобы по экрану погуляли Крис Кристофферсон (плохой доктор), Дженнифер Джейсон Ли (хороший доктор) и Дэниэл Крэйг (товарищ дяденьки по несчастью).

Все, кроме Крэйга, играют скверно. Хуже всех – Кейра Найтли. Дублируют еще сквернее. Для нашей девушки, дублировавшей Найтли, надо специально ввести запрет на профессию. Но, может быть, фальшивая игра продвинутых, в общем, артистов связана именно с фальшью концепции. Столько всего наворочено, причем вещи все с большим потенциалом – у Стругацких с А-Янусом и У-Янусом как было остроумно! – а сводятся к мелкотравчатой мелодраме. Персидский залив ни при чем и мальчик-эпилептик. Хотя Дэниэл Крэйг делает на отлично даже маленький эпизод. Он и в предыдущем плохом фильме Джона Мэйбери "Любовь - это дьявол" /Love Is the Devil/ (1998) тоже был невиноватый, что все кино плохое. Может, по старому знакомству с Мэйбери он просто знает, как обойти его дешевые претензии на "экспериментальность" ("рваный" монтаж, "вспышки" памяти, сюжетные "инверсии"), и спокойно делает свое дело.

Но лучше бы он сказал этому старому знакомому, что тот как был дизайнером на фильмах режиссера Дерека Джармена, так им навсегда и остался.

А вот режиссером не стал и не станет ни при какой погоде, пусть Джармен давно умер.