Венеция’23: рецензия на фильм «Феррари» — baby, you can Driver my car

Первый день итальянской Мостры прошел довольно тихо и спокойно: программный «Команданте» Эдоардо Де Анджелиса и забавный, но не уморительный «Граф» Пабло Ларраина откровений зрителям не принесли. Но 31 августа конкурсные показы начали шуметь с самого утра перекрестными сеансами «Догмэна» Люка Бессона и «Феррари» Майкла Манна. Если к появлению француза в основной программе относились с любопытством, но недоверием, то картина об Энцо авансом набрала кредитов доверия, подкрепленных промоматериалами: очередной итальянский костюм сел на Адама Драйвера как влитой (еще не остыла память о «Доме Gucci» Ридли Скотта). Да и гонщиков в деле зрители видели совсем недавно в «Ford против Ferrari»: итальянцы в ленте Джеймса Мэнголда были представлены стереотипно потешно — пришло время оппонентов говорить за себя.

Адам Драйвер в роли Энцо Феррари на кадре из фильма «Феррари»

«Феррари» хоть и начинается с черно-белых махровых кадров (будто бы) хроники, где Энцо еще за рулем, но все же не стремится объять необъятное, живописуя ЖЗЛ по главам, а сосредотачивается на конце 50-х годов прошлого века. Commendatore Энцо отчаянно пытается удержаться в трех семьях сразу, методично лавируя между супругой Лаурой (Пенелопа Крус), объятой горем после смерти их сына Дино, любовницей Линдой (Шейлин Вудли) с незаконнорождённым мальчиком Пьеро и Скудерией — главной любовью в жизни инженера-конструктора. Несмотря на ограниченный размах хронологии и вдумчиво выбранный отрезок пути, нельзя сказать, что большой режиссер Майкл Манн экспериментирует с нарративом или отходит от драматических этюдов, принятых в жанре биографий великих. В основе сценария — литературный портрет Энцо за авторством Брока Йейтса, на экране — картина упоительно старомодная: классика, как и те самые итальянские костюмы, идеально скроенные и хорошо подогнанные.

Пенелопа Крус в роли Лауры на кадре из фильма «Феррари»

Восприятие публики будет значительно разниться в зависимости от погружения в историю Формулы-1, Ле-Мана, Mille Miglia и других значимых заездов, увлечения гоночным спортом в целом и прочими вводными: во всяком случае попытка изучить биографию Энцо и Скудерии прямо перед просмотром может лишить Манна второго козыря в рукаве. Первого, Адама Драйвера, конечно, не отнимешь: американский актер грандиозно справляется с продвижением итальянских брендов кинематографическими средствами, а Майкл Манн пристально следит за монументальной статью, выразительной походкой и очерченными жестами Энцо. Феррари не так много говорит, а если открывает рот, то сыплет афоризмами, чаще задумчиво смотрит, просчитывая риски и условия, на которые непременно придется пойти. Камера то и дело цепляется на шею и плечи фактурного мужчины — гнет любой природы тот готов снести.

Адам Драйвер в роли Энцо Феррари на кадре из фильма «Феррари»

Несмотря на тягу к античной скульптурности, «Феррари» лишен излишней серьезности, диалогов с вечностью и не экономит чувства — юмора и вины. Фильм по большей части англоязычный, но Манн крепко очарован итальянской натурой и, словно католический священник, женит горечь и радость. И за то, и за другое отвечает супруга Феррари в исполнении Пенелопы Крус — женщина, обрученная не с вечно отсутствующим Энцо, а со своей печалью: каждое появление Лауры в кадре то разбивает сердце, то заставляет смеяться над бесстрашными нападками на мир мужчин. Синьора Феррари была партнером мужа по бизнесу и распорядительницей денежных средств: Пенелопа Крус с ядовитой усталостью и ироничным отчаянием то и дело сотрясает воздух криками bullshit, залпами огнестрела и нервными срывами, в которых Крус нет и не будет равных. Шейлин Вудли повезло куда меньше — кроме роли ожидающей женщины в тихой бухте, сценарий артистке предложить ничего не смог. 

Энцо бродит по кругу привязанностей, не в силах остановиться, да и кино Манна могло бы продолжаться бесконечно, но в последней трети в дело вступает жанр: решить финансовые проблемы Скудерии может победа в крупной гонке, скоро на Mille Miglia объявят старт. Но «Феррари» не торопится вставать на рельсы фильмов о репетиции успеха и триумфе после, отдавая третий акт кульминационному состязанию: самые крутые повороты Энцо ждут за пределами трассы, с полотном дороги встречаются гонщики.

Размеренная поступь Манна полагается на классическую (ретро?) маскулинность, вроде той, что воспевается в картинах Роберта Редфорда. Манн параллельным монтажом рифмует причастие в церкви и пробный заезд на трассе, переключаясь с распятого Иисуса на металлический круг секундомера. Если автомобили — главная религия в доме Феррари, то Энцо — бог или хотя бы античный полубог в пиджаке. Поэтическая баллада о Гефесте или продолжение эры брендов на кинотеатральном олимпе? Как знать.