Жанр как лучший враг реализма: обзор фильма «В августе сорок четвертого»

Владимир Богомолов останется в истории российского кино не только как писатель, чей рассказ послужил основой фильма Андрея Тарковского "Иваново детство", но и как гроза режиссеров, пытавшихся экранизировать его роман. История о том, как Богомолов "прикрыл" фильм Витаутаса Жалакявичуса, до сих пор будоражит умы кинематографистов, непривычных к столь жесткому отстаиванию авторских прав. Было бы неудивительно, если бы теперь писатель пожалел о том, что в свое время воспрепятствовал литовскому режиссеру – не потому, что белорусский постановщик снял плохой фильм, а потому, что в старые времена, когда использование армии в батальных сценах не входило в смету, лента почти наверняка получилась бы более объемной.

Мгновенно ставший сверхпопулярным роман "В августе сорок четвертого" в то же время вызвал неоднозначную реакцию, поскольку был воспринят – одними с одобрением, другими с негодованием - как героизация деятельности чекистов во время войны с Гитлером. Те, кто побывал на передовой, "особистов", в частности, контрразведчиков-СМЕРШевцев (от слов "СМЕРть Шпионам") не любили, поскольку ничего хорошего от них не видели, и за фронтовиков не держали, считая тыловыми крысами, нагнетавшими на своей стороне подозрительность и страх. Особенно их боялся и ненавидел командный состав действующей армии, поскольку армейский табель о рангах не соответствовал номенклатуре комиссариата внутренних дел, и какой-нибудь капитан с фиолетовым околышем мог запросто вызвать на допрос комполка. Характерен в этом смысле фильм прошедшего войну Петра Тодоровского "Анкор, еще анкор!", где деятельность персонажей из особого отдела изображена с нескрываемым презрением, а катарсис картины приходится на эпизод, где боевой офицер-полковник избивает особиста-майора, посадившего его ординарца. Между тем в книге Богомолова фронтовая и прифронтовая зона кишат шпионами, а симпатичные ребята из СМЕРШа выполняют чрезвычайно важное задание – накануне нашего наступления вылавливают разведывательную группу немцев, которая могла бы информировать командование вермахта о передвижениях наших войск и подставить под удар готовящуюся операцию. Более того, в назидание всем фомам, не верующим в пользу СМЕРШа, автор вывел фигуру фронтовика (помощника коменданта города), искренне презирающего особистов и гибнущего вследствие того, что не внял их предупреждениям.

Стендаль говорил, что романист похож на человека, который с зеркалом в руках бредет вдоль проезжей дороги. С этой точки зрения экранизатор смахивает на владельца кинокамеры, который бредет по книге, иногда включая ее, чтобы запечатлеть понравившиеся ему сцены. Роман Богомолова, при том, что в нем нет прямой авторской речи, а путеводящей нитью является "гонка преследования", дает обширную картину прифронтовой жизни – отчасти благодаря обилию хорошо имитированных документов (всевозможных донесений и телеграмм командования), отчасти благодаря внутренним монологам героев, куда вплетено множество наблюдений. На экране количество документов в силу понятных причин сведено к минимуму, внутренний монолог, и то весьма урезанный, оставлен только капитану Алехину (Евгений Миронов), а все прочие персонажи обрисованы чисто внешне. Михаил Пташук как бы выдернул из романа его нить и предъявил зрителям, чего оказалось вполне достаточно, чтобы удержать их внимание, но мало для того, чтобы дать им какую-то пищу помимо сюжетной, и от фильма, если помнить книгу, остается впечатление чрезвычайной узости взгляда. Хотя, повторяю, сама интрига разыграна хорошо: напряжение поддерживается запущенным часовым механизмом – если три сыщика за 24 часа не найдут иголку в стоге сена - немецкую разведгруппу в белорусских лесах, то на всю чекистскую вертикаль, задействованную в сыскной операции, обрушится гнев Самого Верховного Главнокомандующего (Р.Чхиквадзе). Главные актеры, надо сказать, подобраны хорошо – Миронов в роли уже не простака, а умника, косящего под простака; Владислав Галкин в роли жесткого "волкодава" Таманцева и Юрий Колокольников, играющий новичка Блинова. Достоверны также начальственные лица в исполнении Александра Феклистова и Алексея Петренко, впечатляющ Александр Балуев в практически бессловесной роли главного искомого агента Мищенко, уместен в образе штабного офицера продюсер фильма Владимир Семаго, и очень кстати две польские актрисы, Каролина Грушка (Маша Миронова в "Русском бунте") и Беата Тышкевич, занятые в маленьких эпизодах. При этом режиссер достаточно объективен в сцене, где контразведчики подстерегают и убивают на выходе из дома местного жителя Павловского, работающего на немцев - не имея возможности как-то обрисовать будущего покойника, он по крайней мере позволяет нарыдаться его любовнице: смерть есть смерть, и не стоит делать вид, что гибель врага – такой же пустяк, как в жанровом кино, где на нее стараются обращать поменьше внимания.

Вопросы к фильму все же возникают, причем во многом те же, что были к роману. В отличие от жанрового повествования, где работает логика иллюзиона и мастерский психологический эффект затушевывает недостоверность, реалистическое повествование требует точных мотивировок. Здесь нельзя оправдаться фразой, которую первым обронил, кажется, Гете: "Гамлет медлит потому, что так нужно трагедии", или, в современном варианте, "если бы все было по правде, кина бы не было". Неясно, к примеру, зачем Алехин так долго роется в документах встреченных людей, когда может сразу предложить им показать вещички, и действовать дальше в зависимости от того, что в них окажется. И почему так уж важно взять агентов живьем, если перед большим наступлением важно пресечь их радиопередачи, а уж вытрясти из них ценные сведения – дело второстепенное. Не слишком убедителен и сам часовой механизм, запущенный Сталиным – самодурство самодурством, но срывать погоны с людей, которые не нашли пресловутой иголки в стоге сена, по меньшей мере нецелесообразно – не так уж трудно смекнуть, что в следующий раз их преемники просто не доложат главнокомандующему о том, что запеленговали у себя в тылу вражескую рацию, и тем застрахуют себя от кары в случае непоимки немецких шпионов. Возможно, что подобные вопросы появляются лишь у тех, кто не работал в контрразведке, но таких большинство, и им неплохо было бы разъяснить, что к чему.

Текст: Виктор Матизен