Рецензия на фильм «Дневники мертвецов»

О цивилизации многое можно сказать, увидев, как она относится к своим мертвым. Хоронит их? Сжигает? Ждет их воскресения? Выставляет на всеобщее обозрение? Чтит память? Варит с лавровым листом?

Мы мертвых любим. Особенно тех, которые медленно бродят по фильмам Джорджа Ромеро. Когда-то они казались страшными, потом отвратительными, потом мы поняли, что они такие же, как мы. Физиологическая неприязнь довольно быстро сменилась культурологическим интересом. Тем более что ромеровские зомби – существа неприхотливые, идеальное поле для интерпретаций. Их можно сравнивать с кем угодно, лепить на них любой ярлык: дедушка мертвый, ему все равно. Они могут выглядеть пародией на общество потребления или намекать на революционное восстание масс. Их можно сравнивать с офисными крысами или молчаливым согласным большинством. Они похожи одновременно на местных бомжей, таких медленных с утра, и коллег по работе, неотвратимо надвигающихся со словами "вот тут срочный документ". Зомбаками можно иллюстрировать любые тенденции и проблемы, от частного экзистенциального кризиса до всеобщей террористической угрозы, они – идеальный Чужой, идеальный Хищник, идеальный Другой, прекрасное приложение философской мысли, лучший ответ на любую загадку. Что такое: без окон, без дверей, полна горница людей? – Зомби-фильм. Зимой и летом одним цветом? – Зомби. Не лает, не кусает, в дом не пускает? – Вот именно. И вся наша поп-культура тоже основана на них, она только про них и рассказывает. "Пусть бегут неуклюже", "где ваши руки, бейте в ладоши, суки", "и мается былое в темноте" – надо ли объяснять, о чем это?

Джордж Ромеро, главный зомбиевед этого мира, говорил когда-то: "Они – как наши соседи. Они – как мы… Зомби – просто нормальные люди. И в этом источник страха, который они вызывают". В последнее время ситуация кардинально изменилась: зомби уже не вызывают страха. Мы привыкли к ним, нам уже не нужно с помощью зомби объяснять себе что бы то ни было. Зомби – это не Другой, не революционер, не коллега, не материал для анализа коллективного бессознательного. Это просто зомби. Мертвый, неуклюжий, плохо выглядящий человек, зовут, например, Коля. Николай Иванович. Хочет кушать. Много ходит. На фоне остальных киногероев смотрится гораздо более натурально, чем, например, блондинки или ученые собачки: во всяком случае, его мотивы понятны, он живет настоящими, а не придуманными страстями.

Фильмы Ромеро, которые, как когда-то казалось, рассказывают о чем-то вроде Страшного Суда (когда мертвые встают из могил), сегодня воспринимаются как передача "В мире животных". Смотришь на толстого зомби, который надвигается на еще живых героев, и машинально досочиняешь происходящему закадровый текст: а теперь эта… э… особь… подойдет к этому… э… гомо сапиенс и укусит его… в шею… Зомби часто питаются людьми, особенно эта, американская… э… разновидность.

О мертвых многое можно сказать, увидев, как они относятся к живым. Не обращают внимания? Очень любят? Охотно служат примером? Не оставляют в беде, как часовые? Еще немного, и их физиологическая тяга к нам сменится культурологическим интересом. С кем зомби-философ сравнит живых, анализируя их роль в истории, с революционно настроенными массами, с могильными крысами? Мы уже привыкли к зомби, еще немного – и они привыкнут к нам.

В темноте мается былое. Кушать, наверное, хочет.