5 великих отечественных режиссёров, у которых были серьёзные конфликты с властью

Сергей Параджанов

Автор «Цвета граната» Сергей Иосифович Параджанов считается одним из самых влиятельных советских режиссёров — до сих пор его работами вдохновляются авторы по всему миру, включая самые нетипичные примеры вроде Ари Астера с его «Солнцестоянием». А вот правительство родной страны его не очень любило: уж слишком резко Параджанов высказывался на тему цензуры и геноцида украинцев. В 1974 году режиссёру «сшили» дело и обвинили в однополых отношениях — следующие четыре года Сергей Иосифович провёл в тюрьме, где над ним физически и психологически издевались.

Лишь благодаря всемирной огласке этого дела и тому, что за Параджанова вступилась вся творческая общественность, его отпустили в 1978-м. Правда, с запретом жить в Москве, Киеве, Ленинграде и Ереване. Ему не давали снимать кино, и жить приходилось на деньги, вырученные от продажи личного антиквариата. Лишь в 1984-м он смог выпустить свою следующую картину — «Легенду о Сурамской крепости», — и то лишь формально указав режиссёром другого человека.

Александр Довженко

У одного из главных советских авторов авангарда и позже сталинского кино были очень сложные отношения с властью. Генсеку Сталину нравилось творчество Довженко, и долгое время они поддерживали тесную связь. Но чем дольше они общались, тем более серьёзные противоречия между ними возникали: явно настроенному патриотически по отношению к своей малой родине Довженко не очень нравилось то, что происходило в Украине в 30-е годы.

Сталин, по сути, насильно перевёз Довженко из Киева в Москву, чтобы потом не пришлось его репрессировать. В 1943-м Довженко написал сценарий под названием «Украина в огне», в котором критиковал борьбу власти с «классовыми врагами» и, как это позиционировала советская цензура, «обелял украинских изменников Родины». Сценарий был запрещён к публикации и, естественно, экранизации, а ещё один неоднозначный фильм Довженко, поэтический «Жизнь в цвету», пришлось переделывать в политически ангажированного «Мичурина». Во время его съёмок, вечно регулируемых сверху, Довженко заработал инфаркт. Режиссёр выжил, но кино больше не снимал.

Леонид Гайдай

Сегодня мы знаем Гайдая как, пожалуй, главного «народного» советского режиссёра, но его карьера вполне могла оборваться, не начавшись. В 1958 году Леонид Иович снял комедию «Жених с того света» — искромётную сатиру о проблемах советской бюрократии. Главного героя в ней ошибочно записывают в покойники, и он весь фильм не может доказать государственной системе, что на самом деле он жив.

Картина не прошла советскую цензуру и из неё начали активно вырезать целые сцены и сюжетные линии. В итоге полнометражный фильм превратился в короткометражный, а Гайдаю, по сути, пообещали сломать всю карьеру. Его спас великий Иван Пырьев, на тот момент директор «Мосфильма» и очень влиятельный в творческих кругах режиссёр, под чьей протекцией Гайдай снял «Трижды воскресшего» — скучное патриотическое кино, вовсе не комедийное и созданное, лишь чтобы ублажить цензуру. После о нём Гайдай не любил даже вспоминать.

Маргарита Барская

Один из самых трагичных случаев — Маргарита Барская, выдающаяся режиссёрка эпохи раннего звукового кино. В 1933-м она сняла дебютные «Рваные башмаки» — фильм, с невиданной прежде в советском кино чуткостью обращавшийся с героями- детьми. До сих пор его считают эпохальным для отечественного кино.

В 1936-м Барская закончила следующий фильм, «Отец и сын», тоже про детей, но теперь советских («Рваные башмаки» были про Германию в преддверии наступления фашистского режима). Картину сначала одобрили, а потом вдруг разгромили: обвинили во вредительстве, а саму режиссёрку заставляли сознаться в том, что она делала фильм по заказу японских шпионов. В итоге Барскую уволили с «Союздетфильма», а картину, конечно, не выпустили. Выйдя с последнего собрания, на котором на неё вылили очередной ушат грязи, Маргарита Барская покончила жизнь самоубийством.

Андрей Тарковский

Возможного, величайшего советского режиссёра тоже не слишком жаловала советская власть. В письмах отцу Тарковский жаловался, что его травили на протяжении всей карьеры, из-за чего за 20 лет работы в отечественном кино он «около 17 был безнадёжно безработным». Во время работы над «Ностальгией» режиссёр писал в Госкино с просьбой дать ему пожить и поработать в Италии в течение трёх лет, после чего он обязался вернуться в страну.

Но власть это не устраивало, и в итоге «самый русский режиссёр» вынужден был эмигрировать и больше никогда не возвращаться на Родину. На несколько лет его фильмы запретили в СССР — и сняли этот запрет, только когда Тарковский был на смертном одре.