Буду резать, буду бить, все равно тебе водить: рецензия на фильм «Нежить»

Поклонники жанровых кровопусканий затаили дыхание: 2024 год возвращает хорроры на киноарену — впереди «Собиратель душ» Оза Перкинса, «Еретик» Скотта Бека, «Носферату» Роберта Эггерса, совсем скоро на экраны ворвется «Максин XXX» Тая Уэста, а победное шествие открывает «Нежить» дебютанта Криса Нэша. Вероятно, ленте придумают свой особенный поджанр вроде «слоуслэшера» или «goreбернера», но оставим терминологию киноведам будущего, а пока попробуем разобраться, действительно ли хоррор с претензией на культовость деконструирует жанр или грамотно аккумулирует чужие наработки. Спойлер: скорее второе, пусть и хочется обмануться. 

Шарлотта Криган в роли Авроры на кадре из фильма «Нежить»

По кинематографической традиции проклятое золото обычно тревожит неупокоенные души пиратов, но в этот раз блеск заветного медальона (практически крестража) пробуждает бессмертное зло лесной чащи в виде внушительных габаритов мужчины. Молодые люди приехали в домик на озере, нашли побрякушку с историей, а значит, резни не избежать. Опавшие листья, ржавые капканы, острые топоры и истошные крики — классическое бинго слэшера меняет интонацию и произношение. Вместо пульсирующей динамики и энергичного экшена зрителям предлагается окунуться в медлительное марево расправы — беззастенчиво кровавое и возмутительно последовательное.

Кадр из фильма «Нежить»

Слэшеры, в отличие собратьев по жанру, редко воспринимают фатум как категорию мистическую, скорее неизбежность мутировала в свод правил (множество раз озвученных) — порядок игры на выбывание понятен, и судьба здесь ни при чем. Отчаянным исключением назначим серию «Пункт назначения», да и там пророчества работают самым буквальным образом, а смерть превращается в еще одного убийцу с эффективным оружием. В методичном и практически гипнотическом устройстве «Нежити» между шоу-стопперами хватает времени задуматься и даже помедитировать, и оттого могучая фигура бессмертного маньяка с обезображенным лицом под маской невольно отсылает к злому року и ужасу предопределенности. Овес овсится, колос колосится, а маньяк со сверхъестественной выносливостью убьет всех, кроме последней девушки (Андреа Павлович), что бы ни случилось. 

Кадр из фильма «Нежить»

Стремление воспарить над земным инстинктом самосохранения, с одной стороны, превращает жанровое насилие в тщательно выведенную ламповую пастораль, которая ностальгически уносит куда-то во времена летних каникул у бабушки и старых видаков. С другой — абсолютно отрывает от людей и монстров: на экране крутится отлаженный механизм, где могли быть совершенно другие шестеренки — подобно тому, как сюжет собирается по кусочкам у Дрю Годдарда в «Хижине в лесу». При этом инструмент эмпатии как один из важнейших рычагов хоррора не задействован вовсе — даже многочисленные сиквелы «Пятницы 13-е» лучше справлялись с задачей вызвать сочувствие к бессменному хедлайнеру кровавых концертов на Хрустальном озере — Джейсону. По-настоящему роль маньяка в драматургии и участь убийцы были переосмыслены в псевдодокументальной ленте «Под маской: Восхождение Лесли Вернона». Начиная байку о психопате как самозабвенную пародию и на слэшеры, и на найденные пленки, режиссер Скотт Глоссерман вывел мысль довольно простую, но все же достойную греческой трагедии: для рождения героини нужен злодей, который в финале «пожертвует собой» (и если повезет, вернется). «Нежить» же не задается вопросами об устройстве канонов жанра, а лишь показывает цикличность кошмара.

В чем же проступает заявленная революционность фильма, если не в смене перспективы с жертвы на убийцу? Слэшер женится на слоубернере и рождает новую форму, но уверенный визуально гибрид жанров буксует в изобретательности содержания. Те же слагаемые в арсенале Дэвида Роберта Митчелла однажды подарили поп-культуре «Оно приходит за тобой» — фильм, действительно перевернувший мир хоррора. «Нежить» же можно назвать лентой поэтической и созерцательной, что в целом уже немало. Крис Нэш, несомненно, любуется известными трафаретами слэшер-вселенных и воспевает их, затягивая зрителя все глубже и глубже на дно. Но после просмотра остается ощущение, что возведенная в абсолют эстетика в равной степени обогащает и обкрадывает картину.