Рецензия на фильм «Следопыт»

За пятьсот лет до Колумба на коренных жителей Северной Америки совершают набеги жестокие викинги. Каменные наконечники индейцев не в силах противостоять жаждущей крови стали северных мечей, и выжить в схватках мало кому удается.

Однако возможны не только потери, но и неожиданные прибавления: после одной из атак в племени Черного Крыла остается маленький мальчик-северянин. Он так и не смог убить пленного ровесника-индейца, и отец-викинг, решив, что такая размазня недостойна считаться его сыном, оставляет ребенка на произвол судьбы. Индейцы проявляют к бледнолицему детенышу сострадание, и через пятнадцать лет мальчик, названный за цвет кожи Призраком, вырастает в умелого и сильного воина (Карл Урбан). Как раз вовремя: к берегам вновь причаливает корабль с драконьей головой на носу и проклятою ордой на борту. Так что Призраку ничего не остается, как противостоять своим былым соплеменникам и силой, и хитростью.

В прошлом клипмейкер, режиссер Маркус Ниспел никогда особенно не заботился об оригинальности своих проектов – его полнометражным дебютом несколько лет назад стала новая (и, надо сказать, блестящая) версия классической «Техасской резни бензопилой» /Texas Chainsaw Massacre, The/ (2003), а позже он снял на телевидении осовремененную версию "Франкенштейна" /Frankenstein/ (2004) – тоже далеко не первым в истории кино. Вот и новоявленный "Следопыт" формально считается римейком одноименного норвежского фильма двадцатилетней давности, номинировавшегося на "Оскара" и имевшего большой успех у себя на родине и во всем остальном мире. Там, правда, никаких индейцев не было и в помине, кровавые столкновения происходили между скандинавскими племенами, так что из оригинала тут была позаимствована в основном философия мести.

Много больше взял Ниспел из других источников, куда более известных массовому зрителю. В первую очередь вспоминается грандиозный «Конан-варвар» /Conan The Barbarian/ (1982) (кстати, режиссер "Конана" в свое время очень хотел сделать фильм про викингов): длинноволосый мальчуган, на наших глазах вырастающий в длинноволосого же мускулистого красавца, украшенный рунами меч, которому только и можно доверять, общий брутальный пафос в духе ницшевского "то, что нас не убивает, делает нас сильнее"… Не менее основательно потревожен и дух другого знакового героя боевиков восьмидесятых – во время погони викингов за Призраком в горном лесу тот ведет себя совсем как Джон Рэмбо в «Первой крови» /Rambo: First Blood/ (1982) (примечательно, что похожими аллюзиями были наполнены и соответствующие сцены из другого индейского блокбастера этого сезона – «Апокалипсиса» /Apocalypto/ (2006) Мела Гибсона). А собственно викинги в рогатых шлемах (которых, как известно, у них никогда на самом деле не было) и причудливых доспехах, "украшенных" человеческими черепами и прочей атрибутикой подобного сорта, кажутся прибывшими не из Европы, а из техномагической вселенной игр и романов серии "Warhammer". Некоторые же другие составные части чуть более неожиданны и имеют прямое отношение к советской кинематографической классике (выходит, отчасти справедливо и не особенно удивительно, что в России фильм увидели гораздо раньше, чем во всем остальном мире – и европейская, и американская премьеры намечены только на конец апреля). Так, очевидно, что в сцене, где рогатые гиганты в тяжеленных доспехах идут по тонкому льду и неизбежно проваливаются под воду, Ниспел вдохновлялся эйзенштейновским "Александром Невским", а чуть позже Призрак зычным криком вызывает сход мощной снежной лавины – точь-в-точь, как некогда волк из "Ну, погоди!".

Впрочем, даже подобного рода мультипликационные ассоциации не мешают оценить первобытную мощь "Следопыта" по достоинству. При том что, несмотря на всю вроде бы неизбежную эпичность и размах, это довольно локальная история: никаких особенных массовок – одно немногочисленное племя против одного отряда, с обоих сторон несколько десятков человек. Если сравнивать с батальными картинами из иной эпохи, то это скорее не "Освобождение", а «Проверка на дорогах» (1985).

Все по-настоящему. И даже раскалившиеся мечи, выпавшие из уставших колоть рук, плавят снег, как шмайсеры у Германа. Есть упоение в бою.