Рецензия на фильм «Солнечный удар»

Крым 1920 года. В то время как остатки разгромленной армии генерала Врангеля эвакуируются из Севастополя, солдаты и офицеры, попавшие в окружение, сдаются красноармейцам и покорно ждут своей участи. Многие из них мучаются вопросом: «Как вышло, что мы потеряли нашу Россию?», и безымянный капитан (Мартиньш Калита) возвращается мыслями в 1907 год, когда он был беззаботным поручиком, обрученным с привлекательной девушкой и внезапно влюбившимся в красавицу, которая плыла с ним на речном пароходе.

Новый фильм Никиты Михалкова представлен зрителям как соединение двух произведений Ивана Бунина – романтического рассказа «Солнечный удар» и сборника дневниковых записей о послереволюционной России «Окаянные дни». Это, мягко говоря, неправда. «Солнечный удар» в картине действительно экранизирован, а вот от «Окаянных дней» в фильме нет почти ничего. В дневниках Бунина речь идет о гражданской жизни в Москве и Одессе, а картина Михалкова проводит всю свою «позднюю» часть с белыми офицерами в красном плену. Классик ничего подобного не описывал, и точнее было бы сказать, что вторая часть фильма – это придуманное сценаристами продолжение «Удара», основанное на реальных событиях и вдохновленное горькими размышлениями из «Дней».

Обычно, когда сценаристы дополняют классику, их отсебятина – худшая часть фильма. В «Солнечном ударе» все ровно наоборот. Не потому, что Бунин плохой писатель, а потому, что Михалков плохой его экранизатор. Легкая, воздушная и короткая бунинская зарисовка – не столько история, сколько блистательно пойманное ностальгическое настроение – в руках режиссера превратилась в натужное, затянутое и усыпанное ненужными деталями повествование, которое увенчивается кошмарнейшей эротической сценой в истории мирового кино (нет, это не шутка и не преувеличение).

Кроме того, короткий роман поручика настолько не рифмуется с послереволюционными событиями ленты, что их художественное противопоставление наводит лишь на самые общие и плоские мысли вроде: «Надо было, капитан, не по бабам шляться, а в академии лучше учиться, чтобы потом не проиграть войну экономисту Фрунзе и медичке Розалии Землячке. Позорище же несмываемое!» (если Фрунзе лишь поминается в начале фильма, то Землячка, высокопоставленная партийная активистка, – ключевая героиня второй части ленты). Контрастное сопоставление тем эффектнее, чем больше перекличек между сопоставляемыми историями, а параллелей между случайным романом и жизнью в плену нет почти никаких.

Понимая это, авторы картины продолжили историю 1907 года, водрузив поверх полутора часов в обществе поручика и его пассии еще час, в течение которого поручик заводит новое знакомство, непосредственно связанное с позднейшими событиями. Этот час составляет, так сказать, идейную мякотку картины, но он лишь косвенно сопряжен с романом поручика. Поэтому, откровенно говоря, Михалкову надо было вовсе забыть о бунинском «Ударе» и просто снять фильм о том, как (внимание, спойлер!) офицер-дворянин, проведя несколько часов в компании мальчика-простолюдина, годы спустя встречает его уже взрослым коммунистом и осознает, что приложил руку к превращению набожного парнишки в безбожного комиссара.

Такое кино было бы не только компактным, но и выразительным и насыщенным смыслом. И оно, вероятно, получилось бы еще лучше, если бы лента полностью сосредоточилась на двух ключевых персонажах, а не заполняла экран эпизодическими типажами – порой яркими и забавными, но в конечном счете лишь крадущими время у фильма и зрителей. Михалков, вероятно, задумывал эпопею, но его «Солнечный удар» больше похож на кусок мрамора, от которого надо отсечь лишнее, чтобы осталась Венера Милосская. Хотя временами Венера виднеется – актеры удачно подобраны, есть красивейшие кадры и удачные сцены… Это определенно не позорнейший и безумный «Утомленные солнцем 2», но и не великолепный «Утомленные солнцем». Новый фильм Михалкова – где-то посредине.

С 9 октября в кино.