Кино, вино и безработица: Как Голливуд реагировал на спады и подъемы в экономике США

Эпоха просперити

В ревущие двадцатые в Америке сформировалось полноценное общество потребления. Инновации начала века подстегнули автомобилестроение, массовая миграция населения из сельской местности в города вылилась в строительный бум, а налоги, взлетевшие до небес во время войны, существенно снизились. Покупательная способность населения была как никогда велика и люди не жалели денег на развлечения. Вдохновленный конвейерами Генри Форда, Голливуд тоже шел в ногу со временем: к началу 20-х система звезд уже не раз доказала свою состоятельность, но только теперь кинематограф по-настоящему научился делать из фильмов продукт.

Подобно рядовому рабочему Форда, успешный артист, закрепившийся в том или ином амплуа, бесконечно солировал в однотипных постановках, а зритель платил за заранее оговоренное эстетическое удовольствие. В итоге все оставались довольны. Рудольфо Валентино умело чередует тореадоров ("Кровь и песок", 1922), арабских принцев ("Шейх", 1921) и загадочных индийцев ("Молодой раджа", 1922), Дуглас Фербенкс манерно помахивает шпагой и седлает необъезженных коней ("Знак Зорро", 1920, "Три мушкетера",1921, "Робин Гуд", 1922), а его тогдашняя жена Мэри Пикфорд на протяжении десятилетия играет беззащитных девушек-подростков ("Тэсс из страны бурь", 1922, "Маленькая Анни Руни", 1925, "Воробушки", 1926) – и публика приходит вновь и вновь. И только Чарли Чаплин, чей Бродяга появился еще в 1915-м и не исчезал с экранов до конца 30-х, продолжил делать свое кино вплоть до 60-х, никогда не принадлежа никаким трендам и эпохам.

Великая депрессия

Когда в октябре 1929-го рухнул фондовый рынок, каждый четвертый американец остался без работы. Разоренные фермеры, выселенные из домов за неуплату ЖКХ, подались бродяжничать в городах (позднее об этом в "Гроздьях гнева" напишет Джон Стейнбек и снимет Джон Форд). Пока пришедший к власти Франклин Рузвельт поднимал страну, создавая рабочие места на строительстве дорог разъясняя экономическую стратегию по радио, Голливуд должен был по мере сил обеспечить близкой к нервному срыву нации ежевечерний эскапизм. И "фабрика грез" справилась. За сущие копейки (цены на билеты упали) зрителя развлекали мюзиклами с Фредом Астером и Джинджер Роджерс («Цилиндр» /Top Hat/ (1935), 1935, «Давайте потанцуем» /Shall We Dance/ (1937), 1937) Джуди Гарлэнд («Волшебник страны Оз» /Wizard Of Oz, The/ (1939), 1939) и Ширли Темпл ("Бедная, маленькая богатая девочка", 1936). К тому же на горизонте объявился главный сказочник 30-х Фрэнк Капра («Это случилось однажды ночью» /It Happened One Night/ (1934),1934, «Мистер Дидс переезжает в город» /Mr. Deeds Goes To Town/ (1936), 1936, «Мистер Смит едет в Вашингтон» /Mr. Smith Goes To Washington/ (1939), 1939) как никто умевший рассказывать милые истории о том, что все будет хорошо.

Однако вместе с мастерами чечетки экраны завоевал и новый персонаж в шляпе и с Томми-ганном в руках. Гангстерский фильм стал такой же приметой времени, как и сами мафиози во времена сухого закона. Более того, колоритные плохиши, воплощенные Эдвардом Дж. Робинсоном, ("Маленький Цезарь", 1931), Полом Муни («Лицо со шрамом» /Scarface/ (1932), 1932), Джеймсом Кэгни («Ангелы с грязными лицами» /Angels With Dirty Faces/ (1938), 1938) могли бы превратиться в настоящих народных героев, но кодекс Хейса вынуждал авторов добавлять их персонажам избыточной отрицательности.

Послевоенное процветание

Во время Второй Мировой, пока остальной мир тонул в крови, Штаты потихоньку восстанавливались, а сразу после разгрома фашистов смогли внедрить свои инвестиции по всей западной Европе, и когда грянуло сразу несколько экономических чудес (Италия, Германия и т.д.) получили свою долю доли сверхприбыли.

В 50-х Америка переживала вторую волну потребления. Активно развивался рынок жилья (население перебиралось из квартир в уютные пригородные домики) и автомобилестроение. Последовал всплеск рождаемости (так называемые бэби-бумеры), на долгие годы обеспечивший страну приятным соотношением работоспособного населения и стариков. Оптимизма на экране тоже прибавилось. Страна слушала Элвиса и любовалась Мэрилин Монро в гламурных (да, да, именно это слово красовалось на афишах), легкомысленных, но точно уловивших нерв эпохи комедиях («Как выйти замуж за миллионера» /How To Marry A Millionaire/ (1953), 1953, "Зуд седьмого года" /Seven Year Itch, The/ (1955), 1955). Не найдя в экономической ситуации достойного экранизации конфликта, серьезнее кинематографисты предпочли переключиться на политические и нравственные проблемы времени. Николас Рэй («Бунтарь без причины» /Rebel Without A Cause/ (1955), 1955), Элиа Казан («В порту» /On The Waterfront/ (1954) 1954), Стэнли Крамер («Не склонившие головы» /Defiant Ones/ (1958), 1958) своими фильмами задавали крайне неудобные, но лишь отдаленно относящиеся к экономике вопросы: почему в такой сытой стране молодежь утратила идеалы, коррупция процветает, а негров не считают за людей?

Стагфляция

В начале 60-х случился Карибский кризис, в середине – начался Вьетнам, а сразу за ним пришли хиппи. И пока наиболее трудоспособная часть населения курила дурь, жила в коммунах и косила от армии, Америка начала сползала в невиданную ранее экономическую ловушку. Так называемая "стагфляция" опровергла, казалось бы, аксиому о том, что высокая безработица и растущая инфляция всегда находятся на противоположных чашах весов. В наличие было и то и другое. 70-е Америка встретила в экономическом застое и сильнейший отходняке от обилия свобод 1969-го. Мечта поколения рухнула. Голливуд уловил настроение сразу же: достаточно только вспомнить «Злые улицы» /Mean Streets/ (1973) (1973) или «Таксиста» (1976) Скорсезе, в которых Нью-Йорк представал настоящим адом на Земле. И явно не желтым кирпичом были вымощены вечерние улицы Филадельфии, по которым без толку слонялся боксер-неудачник Рокки. Тогда же, благодаря Уотергейтскому скандалу (прекрасно показанному Аланом Дж. Пакулой в фильме"Вся президентская рать" /All The President's Men/ (1976)), впервые за долгое время серьезно пошатнулся и авторитет власти.

Рейганомика

Заняв Белый дом в 1981-м, Рональд Рейган первым делом представил согражданам новую экономическую модель, впоследствии прозванную "рейганомикой". До неприличия снизив налоги и по максимуму упразднив бюрократические заслоны, государство бросилось стимулировать производство, значительно снизив социальные расходы. "Хочешь жить, умей вертеться" – таким было главное социальное послание той консервативной эпохи. Число безработных резко сократилось, инфляция остановилась. И хотя предложенные Рейганом меры неизбежно вели к росту внешнего долга, в расчет это тогда принято не было.

На инициативу бывшего коллеги (Рейган – в 40-х – 50-х гг. был весьма неплохим актером второго эшелона и даже иногда играл главные роли) киноиндустрия отреагировала мгновенно: экран наводнили крепкие суровые ребята, самостоятельно решающие свои проблемы (и почему-то оказывавшиеся республиканцами). Арнольд Шварценеггер, Сильвестр Сталлоне, Чак Норрис, Мел Гибсон и Брюс Уиллис в их числе. Погрязшую в нытье и излишней рефлексии нацию старательно отучали прощать и подставлять вторую щеку. Холодная война подходила к эндшпилю: пора было стиснуть зубы и сокрушить империю зла. Джордж Лукас в «Возвращении Джедая» (1983) не постеснялся продемонстрировать это наглядно. И хотя в первом «Уолл-стрит» /Wall Street/ (1987) демократы Оливер Стоун и Майкл Дуглас попытались обличить экономическую политику, которая была равнодушна к проблемам простых работях, но давала карт-бланш ловким дельцам, – образ Гордона Гекко вышел настолько притягательным, что от тожества правосудие в финале фильма начинает казаться обидным противоречием.

Новая экономика

При президенте Билле Клинтоне безработица достигла рекордно низких показателей, однако внешний долг США продолжал расти. За исключением стремительного развития хай-тек индустрии, в экономике не происходило ровным счетом ничего. Отчего Голливуд потерял к ней всякий интерес и сосредоточился на безотказно работающих еще с 20-х годов костюмных блокбастерах и пошловатых, хотя и веселых романтических комедиях. Сменилась администрация, рухнули башни-близнецы, Дядя Сэм взвинтил военные расходы, но главным трендом эпохи все равно остался гламур, а героинями – Кэрри Брэдшоу из «Секса в большом городе» и Миранда Пристли из «Дьявол носит Prada» /Devil Wears Prada, The/ (2006). Недавно случившийся (или только начавшийся?) кризис в Голливуде осмыслить пока не успели. И может, вслед за второй серией "Уолл Стрит", в которой Стоун в очередной раз пытается указать на порочность системы, мы вообще увидим кино, где жизни героем спасает инициатива Обамы с всеобщим медицинским страхованием.