Конан Дойл с помятым человеческим лицом: рецензия на фильм «Шерлок Холмс»

Шерлок Холмс пытается обезвредить злобного лорда Блэквуда – но тот даже после повешения восстает из могилы с новыми сатанинскими планами. Шерлок Холмс в версии Гая Ричи – небритый бухарик, который играет на скрипке как на укулеле. Он нервозен. Он инфантилен, как Карлсон, и всячески отговаривает Ватсона жениться. Он не в состоянии усидеть на месте. Дедуктивный метод он использует прежде всего для того, чтобы понять, в какие места надо бить конкретного человека («он явно пьет – ударю-ка я его в печень»).

Реанимация литературного героя, застывшего в массовом сознании в виде умной мумии с трубкой, прошла очень удачно. Дауни-младшему ужасно нравится роль, он вкладывается в нее с детским азартом – и, вот везение, изумительно спевается с Джудом Лоу: кажется, что Холмс с Ватсоном дружат со школы, любят друг друга, как новобрачные, и бранятся, только чтобы потешиться (и – нет, они не геи). Оператор Филипп Руссло создает сумасшедше красивый стилизованный викторианский Лондон: город и эпоха никогда не выглядели на экране так здорово. Немногие actionэпизоды – отличные. Есть несколько удачных шуток.

На этом список достоинств приходится оборвать. Потому что сценарий – рыхлый, с массой ненужных телодвижений, объяснений и натяжек. Конан Дойль бы передернулся. Главный злодей, профессор Мориарти, даже не показывает лицо, а второстепенный – слишком невзрачен, чтобы кого-то всерьез напугать (его играет Марк Стронг, подвизающийся в амплуа «злодей типовой конфигурации», – с первого взгляда все ясно). Ричи сам томится в этом сценарии. У него ведь очень рассеянное внимание, как у собаки.

Ричи было комфортно в легких, ни к чему не обязывающих сюжетах-анекдотах с двумя десятками главных героев, между которыми он весело скакал и матерился. Во второсортной драматургии «Шерлока Холмса» ум режиссера вязнет, как в мазуте. Хотя беспечность, хамство и смелость, которыми Ричи всегда славился, в фильме все равно видны.