Интервью с Колином Фарреллом

Колин Фаррелл приехал в Москву, чтобы представить российским зрителям свою новую работу – фантастический триллер «Вспомнить все». В нем герой Фаррелла, простой рабочий Дуглас Куэйд, хочет купить немного необычных воспоминаний, а сталкивается с секретными агентами и революционерами. А главное, он понимает, что вовсе не тот, кем он сам себя считает…

Это история о мужчине, который чувствует, что живет чужой жизнью. Он не уверен, что занимает свое место под Солнцем. Впрочем, «добрые люди» достаточно бесцеремонно выдергивают его из этого сна. Куэйд понимает, что вообще никогда не жил своей жизнью. Он не имеет ни малейшего понятия о том, кто же он на самом деле – ни на клеточном, ни на эмоциональном уровне. На протяжении всего фильма главный герой пытается понять, кто же такой «настоящий Куэйд».

Ваш герой вынужден стать своего рода супергероем. Есть ли в вашей жизни супергерои, которые вас вдохновляют?
У меня совершенно невероятная мама. Она вдохновляла меня и когда я был маленький, и сейчас, когда мне уже 36 лет и у меня есть свои дети. Еще мой сын, которому восемь и у которого проблемы со здоровьем, тоже в каком-то смысле мой герой. На самом деле, герои они повсюду – откроешь газету и видишь, что среди всех трагедий и жестокости, с которой люди относятся друг к другу, можно найти много прекрасных историй. Героические вещи происходят даже в маленьких городах по всему миру. Мне кажется, что будучи разумными людьми, мы должны стараться прожить свою жизнь честно, что бы это ни значило, и помогать тем, кто нуждается в нас. Сохранить себя, свою душу, несмотря на все трудности, – это очень важная вещь и очень сложная.

Совпали ли ваши представления о будущем с тем, что было создано в фильме?
Не совсем. В этом фильме отражен некий упрощенный взгляд. Показаны две противостоящие силы: свет и тьма. Рабочий класс живет на одной стороне планеты с токсичной атмосферой, высший класс, правящий класс, живет в другой части света, которая выглядит чище и красивее с архитектурной точки зрения, лучше оснащена технически. Я думаю, мир, в котором мы живем, очень сложное место, где все перемешано. Оно изобилует коррупцией и насилием, но в то же время, в нем есть место доброте. Нужно сохранять баланс, иначе мы просто уничтожим сами себя. Важно, чтобы было достаточно доброты, любви и людей, готовых пожертвовать собой ради идей мира, содружества, братства и соучастия. Многие говорят, что будущее в фильме выглядит немного страшным, и спрашивают, не думаю ли я, что мир катится в этом направлении. Но, если оглянуться вокруг, то можно увидеть, что мир уже в каком-то смысле пришел к этому, просто более фрагментарно. В любой стране есть похожие социальные структуры.

Что вам больше всего запомнилось на съемках этого фильма, что интереснее всего было воплощать?
Сцены с летающими машинами было довольно страшно снимать. Не знаю, как вам объяснить, как они выглядят. Жаль, я не умею рисовать. Было построено шесть автомобилей со специальной защитной арматурой. В каждой машине было по два водителя. Один из них вел автомобиль, другой контролировал машину, которая была установлена сверху и в которой находились мы. В общем, мы повезли эти машины на взлетную полосу в Торонто, где в течение пяти дней сталкивали их друг с другом. Парни, которые вели машину, были в безопасности, у них были шлемы, защита. А мы были наверху, в этих пластиковых штуках… сталкиваясь на скорости почти сто километров в час. Это было страшновато. Весело, но страшно. Мы с Джессикой Бил шептались: «А это, блин, вообще безопасно? Что тут нафиг вообще происходит?»

А как снимались сцены с невесомостью?
Нее, это я вам не могу рассказать, меня убьют. (Смеется) С помощью тросов. Под костюмом был специальный каркас, к которому цеплялся трос. Главное – найти свой центр равновесия, что совсем непросто. Нужно попытаться достичь некого подобия спокойствия, единения, в этом довольно некомфортном состоянии, когда кровь приливает в голову. Какое-то время это заняло, но было прикольно.

Место действия фильма было изменено, на Марс вам слетать не удалось, вас это не расстраивает?
Слишком дорогие билеты на Марс. Я не особо расстроен. Я уважаю решение создать для этого фильма его собственное индивидуальное пространство. Мы держали в голове какие-то хорошие идеи оригинала, но сами пошли в другом направлении, с которым я был полностью согласен.

А вас не удивило, что после химической войны остались Британские острова и Австралия. Нет Америки, нет России, нет всего остального мира?
Мне как актеру научно-фантастического фильма оставалось только принять тот мир, который был придуман и создан. А также политическую систему, представленную в этой истории, топографию… Я просто принял все это и согласился. Не кидаться же первым делом с криками: «Так, погодите, а где же Ирландия?»

Одна из важных сцен в фильме, когда ваш герой играет Баха на пианино. Кто выбрал это произведение и почему?
Я сам выбрал эту мелодию. Я вообще люблю классическую музыку, но в этой композиции есть определенное чувство тоски, одиночества, чувство потери. Я послушал много классической музыки, но эта тема, как мне показалось, идеально выражает то, что Куэйд переживает в тот момент.

Во всех остальных аспектах режиссер вам тоже давал полную свободу действий?
Да, довольно часто. С того момента как я познакомился с Леном Уайзманом, сразу стало понятно, что мы хотим одного и того же. Моей первой задачей было сделать героя обычным парнем, который в процессе развития событий понимает, что сильно отличается от остальных. И что он совершенная противоположность тому человеку, которым считает его жена. Так что тут мы с Леном действовали сообща. С актерской точки зрения все было просто, а Лен был занят более масштабными вещами, в отличие от меня. Он, конечно, участвовал в разработке героя, но в общем я был свободен.

Текст: Ксения Лебедева